Идеал.

[Laora]

Название: Идеал
Автор:  Laora
Бета: Nnatta
Фэндом: Kuroshitsuji
Дисклеймер: Тобосо-сан
Пейринг/Персонажи: Грелль, Гробовщик
Рейтинг: PG
Жанр: флафф, юмор
Размер: драббл
Предупреждения: ООС, анахронизмы
Саммари: написано по заявке Kuroshitsuji ArtFest.

…- Он будет готов ради меня на смерть, - увлеченно разглагольствовал Грелль.
- Смерть, - не без интереса протянул Гробовщик, видимо, уже прикидывая, как станет загадочного «его» хоронить.
- И на разорение! – от полноты чувств Грелль принялся разбрасываться воздушными поцелуями. – Ради меня он не пожалеет даже свой кошелек!
- Проблемы с финансами, - правильно истолковал поведение Грелля Гробовщик.
- Ага, на пилинг не хватает, - пожаловался Сатклифф. – Вот, сижу тут с тобой в засаде, какого-то гробокопателя подстерегаю... наверняка страшного, как та карга с фотками... И все ради лишнего похода в салон красоты. Хотя с тобой я бы даже в разведку пошел, - добавил мечтательно.
- Угу.
- Ой, я отвлекся. У моего избранника будет совершенно сногсшибательная фигура! Так, чтобы и меня сшибал, и всех, кто на меня косо посмотрит... только, конечно, с разной целью... Маньяк мне не нужен!
- Угу.
- В бою один на один он должен быть сильнее меня. На фиг мне какой-то слабак ничем не примечательный нужен? Большинство этих людишек сразу отпадает, как видишь. Они и каплю крови пролить боятся.
- Угу. Он здесь.
- Кто?! Мужчина моей мечты?! – встрепенулся Грелль.
- Гробокопатель, - уточнил Гробовщик, поудобнее перехватывая свой основной рабочий инструмент – лопату. – Мерзостный расхититель могил. Воистину, кладбище – самое безопасное место... Пока сюда не заявляются живые.
- Фи, какой неэстетичный, - поморщился Грелль, с ногами забираясь на ближайшее надгробие и оттуда наблюдая, как Гробовщик одним ударом лопаты разбирается с нарушителем кладбищенского порядка. Помощь синигами тут была излишня.
- Вот здесь его и закопаем, - пробормотал Гробовщик. – Как раз местечко свободное есть, не для богатеньких, правда...
- Так о чем я говорил? – Грелль наморщил лоб. Достал зеркальце. Обновил макияж. Поправил прическу. Спрыгнул с надгробья. Уставился на Гробовщика. – Ах, да! Мой идеал!
- Угу. Все, закопал.
- Еще у него будет прическа посимпатичнее, и непременно ясный взгляд, и, конечно, черные ногти… лучше подлиннее… Мне нравятся мужчины, которые следят за своей внешностью, - пропел Грелль, походя наматывая на палец прядь бесцветных волос Гробовщика.
- Ах, мечты, мечты, - проскрипел Гробовщик, поудобнее перехватывая лопату.

@темы: Фанфики, Гробовщик, Грелл Сатклифф

---

Пассивность.

[Pelageja]

Название: "Пассивность".
Автор: Pelageja (a.k.a. Bullet Hunter).
Бета: Blink_Milk.
Размещение: пожалуйста.
Фендом: Kuroshitsuji.
Жанр: слеш, психология.
Рейтинг: R
Персонажи: Уильям/Грелль.
Дисклеймер: не претендую.
Саммари: никто не смеет быть лучше Грелля Сатклиффа. Никто не смеет не откликаться на его игры..



Грелль начинает ненавидеть имя “Уильям Т. Спирс” в ту же секунду, как впервые видит его.
- И здесь еще одну подпись, мой мальчик.
Полноватая женщина с теми глазами, которые принято называть “теплыми”, протягивает ему еще одну ведомость.
- А я не единственный обладатель гранта в этом году? - в вопросе как будто и нет никакой злости, только вежливый интерес.
Кто-то посмел соревноваться с ним. Кто-то, кто еще не знает: Грелль Сатклифф - единственный. Он лучший. Уникальный. И никому его не превзойти.
- Да, его зовут Уильям. Комитет не смог отказать… У него блестящие вступительные, как и у тебя. Было бы непростительно оставить одного из таких талантливых мальчиков. Такое иногда случается.
Грелль ставит подпись в графе и улыбается. Почему-то от его улыбке женщине становится не по себе.
- Жду не дождусь знакомства с ним. Это все?
- Да, мой дорогой.
- До свидания.
- До свидания. Удачи тебе.
- О, спасибо. Но она мне и не понадобится.

Впервые он видит Уильяма на церемонии посвящения, и теперь его ненависть обретает лицо. Скучный костюм, дешевая оправа очков, немного растрепанные волосы. “Ботаник”, - думает про себя Грелль. “Жалкий ботаник. Ты мне не ровня. Запомни это”.
Уильям не прогуливает и прилежно учится. Занимается в библиотеке. И каждый раз, когда Грелль видит его, внутри него вскипает море злости. Только ему - единственному с курса - Грелль ни разу не сказал ни слова. А Уильяма это как будто бы и не задевает - как будто ему нет дела до Грелля Сатклиффа, первого в рейтинге курса, блестящего студента, за полгода сумевшего снискать себе славу на всю Академию.
Грелль с легкостью сдает любые зачеты. Преподаватели прощают ему вольности - пикировку на занятиях, неуставный приталенный пиджак, опоздания на лекции. Уильям держится в рейтинге в самом конце первой десятки - но почему-то преподаватели не перестают выделять и его, поощряя, освобождая от дополнительных работ, которые Уильям все равно сдает, как будто бы ему не хочется почувствовать себя одним из избранных. И это раздражает Грелля больше всего. “Ну же, борись со мной, жалкий. Как будто тебе нет дела до этого. Тебе есть до этого дело, всем есть!” - но он держит эти мысли при себе, и со временем его злость трансформируется в манию. Он ненавидит Уильяма всем естеством. Он хочет разрушить его, растоптать, стереть, как будто того и не было, и ждет только лишь одного-единственного предлога, чтобы сделать это.
Но такого предлога Спирс не дает.
Греллю кажется, что у Уильяма совсем нет эмоций, но он отказывается в это верить.

К последнему курсу Грелль - звезда Академии. Иметь его расположение считается великим благом для младших студентов, и Грелль вовсю пользуется своей славой, оказывая кому-то протекцию, помогая, получая в ответ восторженные взгляды и восхищение, благодарности. Его выпускные можно было бы назвать блестящими - если бы не тройка по этике, но это не так уж и сильно заботит Грелля: его диплом все равно превосходен, а этика - оставьте ее для бумажных крыс. Грелль собирается пойти на оперативную работу, и не просто собирать души - работать "в поле", с настоящими заданиями, настоящей опасностью. Это вызывает уважение у сокурсников и преподавателей. За долгие годы, говорит ему на выпускном проректор, лично принимавший владение косой в этом году, он видел совсем немного таких превосходных выступлений, и Грелль спокойно может попасть на работу в Департамент, в любой отдел. И Сатклифф счастлив. Ровно до той минуты, когда узнает, что чертов Спирс подал заявление на работу в том же отделе, и что сдавать последний экзамен по окончанию практики им придется в паре.
- Я? С этим хорошистом?! - он позволяет себе повысить голос на наставника, и тот неосознанно подбирается, напрягаясь. Этот молодой жнец, пока еще даже не получивший квалификацию, сейчас выглядит по-настоящему опасным.
- Насколько я знаю, четверка - это достаточный проходной балл для работы в этом отделе, не так ли? - позднее Грелль вспомнит, что это были первые слова, сказанные ему Уильямом.
- Да, это так, - отвечает наставник.
И Грелль ничего не может поделать, ему приходится смириться.

В тот момент, когда Уильям берет над ним верх в результате неожиданной стычки на том совместном задании, Грелль чувствует внезапное облегчение. “Тебе все-таки есть дело до меня”, - думает он. Ему есть дело. У него есть эмоции. И причина этих эмоций - Грелль.
Но, когда первая эйфория проходит, Грелль понимает, что Уильям вовсе не так прост. Все это время чертов холодный ублюдок всего лишь прикладывал ровно столько усилий, сколько нужно было для достижения цели - и ни каплей больше. Он не соревновался. Он выжидал. Он играл только в собственную игру. И Греллю становится страшно. Он проучился с этим жнецом бок о бок несколько лет - и, оказывается, ничего не может сказать о нем. О единственном. Всех остальных Грелль с детства научился читать легко, это даже не требовало никаких усилий - он всегда знал, насколько и с кем можно быть наглым, сильным, нетерпимым, а с кем лучше пойти на попятную. И этот страх неизвестности разжигает в нем бешеный, неудержимый интерес.
Он понятия не имеет о том жнеце, с которым ему предстоит работать бок о бок. Ни малейшего. И это одновременно пугает и подогревает интерес еще сильнее. Грелль хочет заставить его играть в свою игру. Он хочет его узнать.

В Департаменте есть свой дресс-код: костюм, ботинки, очки; преимущественно черный цвет. Правда, для полевых агентов эти требования смягчаются, чем пользуются все, кроме Уильяма Т. Спирса. И Грелль высмеивает его - теперь уже шутливо, незлобно, дразнится своими отросшими восхитительными алыми волосами. Через пару лет Грелль окончательно меняет скучные галстуки и шейные платки на красную ленту, начинает носить зауженные брюки, а его каблуки становятся все выше.
- Сатклифф, а ты в этом не упадешь? - смеется перед выходом на совместное задание Артур, в паре с которым он работает сегодня.
- О, только если в твои мужественные руки, - Грелль делает плавное движение бедром.
В комнате все смеются, и он тоже - Грелль в хороших отношениях со всем отделом, даже с теми, кого в первое время раздражал своими несдержанными манерами и развязным языком.
Нет, смеются не все.
На какое-то короткое мгновение Грелль подмечает это мелькнувшее в глазах Спирса замешательство, после чего тот снова утыкается в свои бумаги, делая вид, что и не смотрел в его сторону.
И эта секунда взрывается в голове Грелля словом нашел.
Вот оно. Вот та точка, на которую реагирует Спирс.
“Теперь я смогу открыть тебя”.
Они работают вместе уже два года - и он впервые смог вызвать у него хоть какую-то реакцию на свои действия.
“Я тебя поймал”, - торжествующе проносится в его голове, и он позволяет просмаковать себе это сладкое ощущение.
“Все только начинается”.

Со временем это превращается просто в манию - игра “выведи-Спирса-на-чистую-воду”. Однажды Грелль в шутку называет его “Уилли” - и видит на секунду мелькнувшее в глазах эхо эмоции. С тех пор Сатклифф называет его только так.
И раз от раза эта броня немного прогибается, Грелль ощущает это почти физически. Раз от раза он все ближе к тому, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию на бесстрастном и вежливом лице Спирса. Нет, он не идет напролом - он знает, как надо вести игру, чтобы она приносила как можно больше удовольствия. Чуть больше откровенности, чем надо - здесь, чуть меньше смущения, чем стоит - там, пара неприличных шуток - тут. Надо отдать Уильяму должное, у него просто потрясающее терпение, но и у Грелля - завидная выдержка.
- О, на такие слова леди может и обидеться… - пропевает он в ответ на претензии одного из старших диспетчеров к его отчету.
Хемиш даже и не находится с ответом сперва, но улыбка Грелля так прекрасна, в глазах - опасное, яркое веселье, и он сдается.
- Сатклифф, вам нужно было делать карьеру в театре.
- В театре, к сожалению, косы только бутафорские, - улыбка становится еще шире.
Кажется, о Грелле к этому времени знает уже все Управление. И дело не только в его потрясающей способности к оперативной работе, в его показателях или вечных скандалах из-за невыполненной вовремя бумажной работы. Дело в нем самом. В том, каким сладким становится его голос, в том, как он покачивает бедрами при ходьбе, как лежат его длинные волосы, в его вечной провокации и игре, в его романах, составляющих одну из основных тем для сплетен в нерабочее - и даже рабочее - время.
О Сатклиффе знают все. Но никто не знает самого Сатклиффа.
Все знают, что Грелль Сатклифф - “восхитительный”, “бесстыжий”, “опасный”, “нетерпеливый”, “сексуален, как сама Смерть”. Но никто не знает, что все это - всего лишь новые и новые действия спектакля, роль, которой он становится все более одержим с каждым днем. “Ну же, Уилли. Ответь мне, Уилли”. Коснуться, словно бы невзначай, рукой, когда передаешь папку бумаг. “Я все вижу, Уилли. Почему же ты до сих пор не отблагодаришь меня? Где аплодисменты, Уилли? Где твои эмоции?”
Грядет повышение, и Спирс обходит его. Хемиш, переводясь в другой отдел, назначает старшим диспетчером вместо себя не кого-то из давно проработавших, не Грелля, а Уильяма. Грелль зол. Грелль практически в бешенстве.
- Чем я хуже? Почему он, а не я?! - выговаривает он резко начальнику в его собственном кабинете.
- Ты не сосредоточен.
- Я лучше! - голос Грелля зависает на высокой ноте, и он четко осознает, насколько жалко сейчас, должно быть, выглядит со стороны.
- Ты талантливей, если хочешь. Но он делает именно то, что от него требуется, и именно тогда, когда требуется. А ты преследуешь только свои собственные цели.
Грелль чувствует, что проиграл еще один раунд.

Проходит пара недель, и Грелль без стука врывается в тот же кабинет, полностью игнорируя находящегося в нем Уильяма, начинает копаться в делах в шкафу. Вопрос нарушает тишину спустя примерно полминуты:
- Сатклифф, почему вы хозяйничаете в моем кабинете без разрешения?
Грелль оборачивается, глядя на старшего диспетчера с легким прищуром и широкой улыбкой.
- О, Уилли, привыкай… наследуя должность, ты наследуешь не только кабинет, но еще и тех, кто в нем часто бывает.
- Я не получил ответа на свой вопрос, - никаких эмоций, только спокойствие и невесомый интерес.
Грелль показывает язык и выхватывает с полки нужную папку.
- Потому что мне это нужно.
- Мне кажется, Хемиш слишком много вам позволял, - но укол остается без ответа, Грелль уже покинул кабинет, оставив за собой широко распахнутую дверь.
Уильям слышит его голос в дальнем конце коридора.
- Я так делать не намерен, - негромко добавляет Уильям, адресуя это разве что только самому себе.

Начальник пятого отдела начинает ухаживать за Греллем спустя еще пару лет. Все очень красиво: Морт водит его по дорогим ресторанам, присылает на дом цветы, делает хорошие подарки, и Грелль не видит причин отказывать. В конце концов, этот уже не молодой, но все также отлично выглядящий жнец может составить ему прекрасную партию. Они оба прекрасно отдают себе отчет, что в этих отношениях нет великой любви, но есть взаимная выгода. Греллю нужна свобода действий - и за это он готов предоставить в аренду свою красоту и страсть кому-то еще. В конце концов, Морт - очень хороший кандидат на роль его спутника.
Роман развивается неспешно, они съезжаются примерно через год. Освобождается еще одно место старшего диспетчера, которое получает Грелль, а чуть позже новое повышение получает и Уильям, но сейчас Грелль уже умнее, он не позволяет себе показывать негодование. Это просто еще один проигранный раунд, за который он отыграется чуть позже. Теперь они почти не пересекаются по работе - Уильям возглавляет документооборот и делает эту работу потрясающе, в свою же очередь Грелль всегда находит, на кого спихнуть бумажную волокиту - и не сказать, чтобы наличие правильного любовника не помогало ему в этом.
Однажды они не успевают вовремя отреагировать на стук в дверь, и зашедший Уильям видит на коленях своего начальника полураздетого Грелля. Пару секунд он просто молча стоит, после чего, с вежливым извинением, закрывает дверь с обратной стороны.
И Грелль торжествует, он счастлив как никогда - этот раунд остается за ним. И какой раунд! Он видел, явственно видел это во взгляде. Удивление. Смущение. Неудобство. И что-то еще… что-то плохо различимое, но оно было, точно было.
“У тебя есть эмоции, Уилли. И ты покажешь мне их еще раз. Так, что их увидят все”.
Грелль давно забыл, что у этой игры была какая-то главная цель. Теперь он просто хочет добиться победы на новом уровне. Он не может без этой игры жить.

Смерть жнеца выглядит для окружающих всегда нелепо, и этот раз - не исключение. Морт слишком любил свою работу и продолжал лично участвовать в делах, что в итоге сыграло на руку не ему, а демонам. С похорон проходит меньше недели, когда Грелль, зайдя в его кабинет, видит в нем Уильяма, раскладывающего вещи.
- Что ты здесь делаешь? - он на автомате прикрывает за собой дверь.
- Приказ пришел буквально несколько минут назад. Я назначен. Сверху, - Уильям не говорит больше, чем требуется, он всегда лаконичен, и не отрывается от своего занятия, перекладывая что-то в ящики стола.
“Почему ты”, - бьется в мыслях Грелля. “Кто угодно, но не ты. Зачем - ты. Зачем”.
Грелль прислоняется спиной к стене, сложив руки на груди, и наблюдает. Нет, он не любил Морта. Это была… привязанность? Дружба? Влечение, не больше. Он не скорбит о его гибели. Немного грустит - возможно. Но до скорби его состоянию очень, очень далеко.
Неожиданно для него Уильям поднимает глаза - взгляд можно было бы назвать веселым, если бы в нем отражалось хоть что-то. Но нет. Просто за эти годы Грелль научился ощущать эти затухающие искры эмоций каким-то шестым чувством.
- Скажите, Сатклифф, а, наследуя эту должность, я тоже наследую не только кабинет, но и тех, кто в нем часто бывает?
Сперва Грелль не находится с ответом. Он ошеломлен. Нет, его не оскорбляют слова Спирса, хотя и должны бы - его поражает то, что он слышит в его словах ничем не прикрытый укол. Впервые его реакция не нейтральна. Он ответил, ответил. Нет, не так. Он напал. И это осознание взрывается внутри безумной радостью, злой, торжествующей.
- Ну конечно.
Грелль не успевает довести отточенную призывную улыбку до конца, когда чувствует себя прижатым к стене. О Смерть, он забыл, насколько этот сдержанный жнец бывает быстрым. Со времени их единственной схватки, да даже со времени парных заданий прошел не один год. И Грелль чувствует возбуждение, такое, что ему хочется ударить в ответ, разбить в кровь все такое же неподвижное лицо, повалить соперника на пол, ударяя под ребра острыми носами ботинок.
Но дальше случается невообразимое.
Уильям целует его. И в этом столько неприкрытой страсти, столько желания и превосходства, что Грелль сдается, отвечая на поцелуй. Мир становится узким и тесным, и ему с трудом хватает воздуха, чтобы вдохнуть, пока чужие руки расстегивают пуговицы его рубашки, скользят по коже, требовательно, властно. Грелль подчиняется. Когда эти руки надавливают ему на плечи, он согласно опускается вниз, вставая на колени. Пальцы почему-то дрожат, когда он расстегивает брюки Уильяма, и Грелль никак не может вернут контроль над собственным телом. Все кажется слишком горячим, слишком зыбким, слишком чувственным.
Грелль позволяет делать с собой что угодно, упиваясь происходящим. Уильям не просто ответил на игру. Он подчинил игру себе, сам становясь ведущим, требуя, не скрывая желания, не скрывая отношения, заставляя играть по его сценарию. “Я победил. Я победил, слышишь, Уилли? Я наконец победил”.
Спирс прижимает его к столу и зажимает рот ладонью, когда входит в его тело. Все продолжается недолго, но это до одержимости сладко - чувствовать, видеть, слышать горячее дыхание. Это похоже на борьбу, но Грелль не сопротивляется - он уже победил, он знает это. И ему хочется смеяться, но он может только глухо стонать.

- Я бы хотел видеть сегодня после обеда в своем кабинете всех старших диспетчеров. Вы передадите это? - интонации голоса Уильяма ровные, когда он поправляет одежду и приводит себя в порядок, глядя в большое зеркало в углу кабинета, но голос хриплый, и дыхание все еще сбитое.
- Конечно, Уилли.
Грелль не торопится. Он медленно встает со стола, застегивает брюки и неторопливо подходит к начальнику, глядя в зеркало из-за его плеча. Уильям ловит этот взгляд, поворачивается, оказываясь с ним нос к носу.
- Сегодня вечером.
- Что - сегодня вечером? - Грелль позволяет себе облизнуться, зная, как развратно сейчас выглядят его припухшие губы.
- Ты переезжаешь ко мне.
- Я не преходящий приз.
- Да. Ты просто - мой приз, - когда Грелль видит в этих глазах ничем не прикрытую страсть, он улыбается.
И Уильям впервые улыбается в ответ.

@музыка: A Perfect Circle, "Passive".

@темы: Фанфики, Грелл Сатклифф, Уильям Ти Спирс

---

Служебные отношения.

[Pelageja]

Название: "Служебные отношения".
Автор: Pelageja (a.k.a. Bullet Hunter).
Бета: нет как таковой.
Размещение: да кому это сдалось --_-- Но если надо – без проблем))
Фендом: манга Kuroshitsuji.
Жанр: слеш, драббл, повседневность.
Рейтинг: G
Персонажи: Уильям/Грелль.
Дисклеймер: не претендую.
Саммари: после совещания.
От автора: впервые работаю по данному фендому. И спасибо одной восхитительно леди за вдохновение.

- Сатклифф, пожалуйста, задержитесь ненадолго.

- Сатклифф, пожалуйста, задержитесь ненадолго.
- Конечно, Уилли.
Грелль посылает обворожительную улыбку начальнику и кладет папку с документами обратно на стол.
Совещание директората подошло к концу, жнецы покидают кабинет - кто быстро, кто переговариваясь, кто перечитывая бумаги. Когда последний из них выходит, Грелль поднимается со своего места и запирает дверь.
Это даже иронично, по его мнению, - прошло уже больше сотни лет, а он так и остался Уильяму Т. Спирсу вечным подчиненным. Теперь, правда, их разделяет не одно звено в цепочке “диспетчер - старший диспетчер - начальник отдела”, а три, и пропасть между каждым из звеньев стала гораздо больше. Но, поскольку сегодня на совещании обсуждались вопросы, напрямую затрагивающие пятый отдел, главой которого уже довольно давно является Грелль, - хотя теперь он “господин Сатклифф”, и никак иначе, - жнец тоже присутствовал.
Уильям сидит в своем кресле за столом, из окна с незадернутыми шторами мягко бьет полуденное осеннее солнце, и это напоминает Греллю сразу сотню других картин, виденных за эти много, много лет. Он огибает стол и подходит к Уильяму со спины, кладет руки ему на плечи.
- О чем-то хотел поговорить?
- Нет. Просто иди сюда.
Уильям тянет его за руку, усаживает к себе на колени, обнимает и первым делом утыкается лицом в эти красные волосы, все также пахнущие сладким женским парфюмом и неуловимо - самим Греллем. К этому запаху он так и не смог привыкнуть за годы, не смог даже описать его для самого себя.
- Устал?
- Да. Если бы ты только знал, что вчера было на приеме на самом деле…
- Можешь не рассказывать, если не хочешь.
Грелль ласково, почти невесомо гладит его по шее, прикрыв глаза.
- Знаешь, а мне все еще жаль, что ты постригся, - Уильям выпрямляется, чтобы посмотреть жнецу в глаза.
- А мне - нет, - Грелль усмехается, откидывая с плеча едва касающуюся его прядь. - Один и тот же образ наскучивает… Тем более, за такое долгое время.
- Я все еще не могу привыкнуть.
- Значит, тебе стоит видеть меня чаще.
В ответ Уильям молчит, и Грелль тоже не хочет ничего говорить.
У них никогда так и не случился полноценный роман. Они даже не могут вспомнить, как начались эти странные встречи на грани любви и недолгого побега от реальности. Просто однажды после совещания диспетчер остался в кабинете своего начальника. Просто это стало повторяться - не часто, иногда, только когда им обоим это было нужно.
Они даже любовниками друг друга не могут назвать. У каждого - своя жизнь, свое пространство, свои знакомства и свои отношения. Часто меняющиеся - у Грелля. Редко появляющиеся - у Уильяма. И они никогда не ревновали друг друга, никогда не делали попытку стать ближе - никто никого не приглашал на ужин или остаться до утра, никто никому не делал нелепых, но таких приятных подарков, никто никому не говорил никаких слов привязанности.
Уильям бы хотел назвать Грелля своим другом, но эти слова совершенно не описывают его отношение. А Грелль так и говорит - “мой милый друг”, потому что, ну, надо же хоть что-то говорить. Вряд ли хоть одна душа знает о них то, что они знают друг о друге после этих встреч - легких, непродолжительных, абсолютно открытых.
- Ты не хотел бы сегодня куда-то вместе сходить? - слова вырываются у Уильяма раньше, чем он успевает остановить себя.
В ответ Грелль долго, внимательно смотрит на него, потом качает головой.
- Я не могу. Слишком много работы. И… меня ждут дома.
- Меня тоже, - Уильям предпринимает эту попытку, потому что впервые что-то изменилось для него в этом шатком равновесии, пусть он и не знает, что, но зато он понимает: если он упустит сегодня шанс, другого может уже просто потом не быть.
Возможно, он просто слишком устал. А возможно...
- Вот именно поэтому - нет, - Грелль проводит пальцами по его щеке, мягко и непродолжительно целует в губы. - Потому что я не хочу, чтобы это закончилось… господин Спирс, - добавляет он с усмешкой.
Уильям хочет что-то ответить, но вместо этого просто прижимает его к себе крепче, целуя в шею.
Пока Смерть не разлучит нас. Раз уж мы оба состоим на его службе.

@темы: Фанфики, Грелл Сатклифф, Уильям Ти Спирс

---

Стажёров принимаете?

[Tao_June]

Название: Ворованная ночь
Автор: Tao_June
Пейринг: Уильям/Грель
Рейтинг: PG-15
Жанр: ангст, драма
Размер: мини, наверное, или драббл, не очень в этом понимаю
Дисклаймер: персонажи принадлежат Яне Тобосо
Примечание 1: идея зародилась благодаря песне А. Серова с аналогичным названием (), а окончательно сформировалась после того, как автор прочитал вот это walerie.beon.ru/15204-446-mal-chik-quot-pizdec-... (прочитайте перед тем, как читать нижевыложенный текст!) и под влиянием вот этого (читать рекоммендуется под это же)
Примечание 2: повествование от лица Уильяма
От автора: писалось под полным впечатлением от стиха и обеих песен. И я НЕ поставлю пометку OOC, пока мне не докажут, что такое невозможно. Статус стоит во многом из-за стадии ангста. Читать или нет -- решайте сами.

Я предупредила...

Тук... Тук... Тук...
Стучит моё сердце.
Тук... Тук... Тук...
Стучат в дверь твои пальцы.
И сердце сбивается.
Открываю, и, не говоря ни слова, ты заходишь. Ты усталый и почти застывший, смотришь сквозь меня безразличным взглядом, снимая плащ. Без своей маски развязного веселья ты выглядишь старше, и твоя усталость -- усталость старца. В твоём взгляде -- прожитые века. Только здесь и сейчас ты позволяешь себе снимать маску. Только здесь и сейчас ты настоящий.
Ты всегда приходишь сам. Я никогда не знаю, когда ты придёшь, каждый вечер я возвращаюсь домой и не знаю, придёшь ты сегодня или нет. Каждый вечер я меряю шагами квартиру, мечусь в ней, как птица в клетке, почти в истерике, бью кулаками в стены и бью посуду, я схожу с ума, потом опускаюсь у стены в прихожей и засыпаю, спрятав лицо в коленях. Вечность кажется мне бессмысленной, такой же пустой, как эта квартира, как каждый день. Каждый вечер я позволяю себе снять свою маску. Ты знаешь, что под ней. И всё равно ты приходишь сам и только тебе известно, когда.
С едва слышным вздохом, похожим на шёпот ветра, приподнимаешь голову и смотришь мне в глаза. Твои глаза невозможны. Я никогда не мог объяснить словами, что в них особенного, вроде такие же, как у всех. Но в них что-то есть. Что-то, что заставляет моё сердце биться быстрее каждый раз. Что-то, что затягивает, как будто в чёрную дыру. Что-то, от чего можно сойти с ума.
Ты протягиваешь руку, и я подставляюсь под неё, позволяю твоим пальцам коснуться моего лица и закрываю глаза. Ты видел это не один раз. Ты знаешь это так же, как это знаю я. Как мне это нужно. Поэтому ты всё-таки здесь.
Эта ночь будет одной из редких. Таких, что льются раскалённым металлом и застывают ледяной стеной. Таких, что обжигают жаром и холодом. Я краду эту ночь у тебя. Ещё одну. И ты позволяешь украсть её.
Твоё тело под моими руками. Твои руки на моём теле. Твои губы на моих. Смешение стонов. Слияние криков. Сплетение жара и холода, счастья и отчаяния, наслаждения и агонии. Я сгораю в твоих объятиях заживо. Ты выгибаешься в моих. Тебя сравнивают с котом, из-за глаз и повадок. Сейчас ты похож на тигра. Раненого. Обезумевшего. Бьющегося в агонии запрещённого рая. В агонии этой ночи. А ад -- заглянет к нам в спальню первыми лучами рассвета.
В первых лучах рассвета ты молча встанешь и уйдёшь. После тебя останется привкус горького миндаля на губах и запах перечной мяты на подушке. Я уткнусь в неё и буду дышать. С каждым вздохом разрывая себя изнутри. С каждым вздохом близясь к тому, чтобы закричать. От гнева. От боли. От безысходного одиночества.
Тук... Тук... Тук...
Стучит моё сердце вопреки моей воле.
...тук.
Закрывается дверь.
И сердце сбивается, останавливается... и продолжает биться.
Вечность кажется мне бессмысленной, такой же пустой, как эта квартира -- без тебя. Каждый удар сердца -- новая секунда агонии, которая у более везучих зовётся жизнью.
Пусто. Холодно. Бессмысленно. Сердце продолжает стучать разрывающим ровным пульсом. И в оглушительной тишине тихо вою, уткнувшись в подушку, пахнующую тобой. От одиночества.
Потом я встану, заварю себе кофе, выпью его и пойду на работу. Там я увижу тебя, того, кого считают тобой. Я снова надену свою маску, а ты наденешь свою. Я буду строгим, безжалостным начальником, а ты -- наглым и дерзким разгильдяем-подчинённым. Я буду читать тебе выговоры, наказывать и даже бить тебя, я буду требовать с тебя отчёты и придирчиво проверять их, выискивая мельчайшие ошибки, а потом отчитывать тебя за каждую, я буду кричать на тебя и стучать кулаком по столу. А ты будешь юлить и изворачиваться, увиваться вокруг меня, шепча томным голосм непристойности, намеренно доводить меня до нервного срыва, задерживая отчёты и нарушая все мыслимые и немыслимые правила и вляпываясь в постоянные неприятности.
И только я один буду видеть в твоих глазах смертельную усталость.
И только ты один будешь видеть в моих глазах боль.
И так будет изо дня в день. Из одного пустого, бессмысленного дня в другой. До бесконечности. До полного безумия. До последней капли крови из рассечённого запястья.
До тех пор, пока ты не придёшь опять.
До новой ворованной ночи.

@музыка: Дом Кукол, "Ходить по небу"

@темы: Фанфики, Грелл Сатклифф, Уильям Ти Спирс

---

Новобранец я

[The FrostDragon]

Название: Исповедь жнеца
Автор:  Грелль, стерва с пилой
Фэндом: KuroShitsuji
Персонажи/Пейринг: Гробовщик, Грелль; намёки на Уильям/Грелль, Гробовщик/Уильям
Рейтинг: G
Жанр: а фиг его знает
Дисклэймер: Не моё, не извлекаю, всё в лучших традициях фанфикшена
Предупреждение: ООС
От автора: этому фанфику - год. Только сейчас я смог перечитать его и выложить
Размещение: только с моего разрешения

Уверены?

Дверь, столько раз неподдающаяся внешним воздействиям, сегодня открылась на удивление легко. Даже не скрипнув. Грелль вошёл, осторожно прикрыв её за собой. Тишина...
- Я пришёл, - голос непреднамеренно дрогнул, выдав волнение. - Ты ведь ждал меня, не так ли?
Тихий смех... Мурашки по спине...
Один из гробов открылся, являя хозяина помещения.
Гробовщик неспеша оглядел вошедшего.
- Да, я ждал тебя, - хихикнул. - Ждал.
- Ты готов выслушать? - поразился Грелль.
- Присаживайся.
Гробовщик элегантным жестом накинул кусок алого сатина на ближайший гроб. Жнец подошёл ближе, но не сел, только прислонился бедром.
- Давно хотел спросить, - начал Гробовщик, - ты, действительно, его любишь? Или это очередная игра?
- Да, люблю, - прошептал Грелль. - Я хочу рассказать... кому-нибудь... о своих чувствах..
- Мне?
- Почему бы и нет. Ты, по крайней мере, готов слушать.
Тот кивнул.
- Начинай.
Грелль опустил плечи, сник, вдруг сразу став таким несчастным и жалким, что Гробовщику захотелось прижать его к себе, успокоить, сказав несколько ничего не значащих слов. Но он сдержался. Ибо хотел услышать.
- Я был совсем мальчишкой, - начал Грелль, - когда меня пригласили в "Глобус". О! Это был настоящий театр! Мечта любого провинциального актёра. Я играл Джульетту. Такие страсти! И Офелию. Это тихое помешательство, окаймлённое неразделённой любовью. Именно так я понимал эти две непревзойдённые роли. Два противоположных образа. Я вживался в них по очереди. И, наверное, сошёл бы с ума, как и все гениальные актёры... А потом встретил свою любовь, реальную любовь...
Гробовщик хмыкнул.
- Не смешно, - оскорбился Грелль. - Я всегда ощущал себя девушкой. Может быть, на меня повлияло то, что мне предлагали исключительно женские роли? Я не знаю. А потом появился ОН. Джентельмен, аристократ, настоящий лорд. Я не смог отказать. Наша связь продолжалась два года. Сейчас я понимаю, что это ничтожно малый срок. Тогда это время казалось вечностью. Междоусобицы в провинции звали его в родовое поместье, а я не мог позволить себе отказаться от актёрской карьеры, - ведь, это единственное, на что я был способен: играть чужие эмоции, проживать чужую жизнь...
- Вы были любовниками? - прервал его Гробовщик.
- Да, - ответил Грелль и отвернулся.
- Продолжай.
- Прошло несколько месяцев перед тем, как мы увиделись снова. К тому времени у меня появился другой - коллега по театру. Он играл Гамлета. Мне, как Офелии, было легко изображать чувства. Когда они столкнулись друг с другом в одном из коридоров "Глобуса", произошло страшное, но закономерное, - Грелль мрачно усмехнулся. - Лорд вызвал на дуэль простолюдина. Из-за актрисы. Смешно.
Он помолчал, будто заново переживая свою земную жизнь.
- Мой Гамлет умер. Был убит коварным ревнивцем. Потом пришла моя очередь посмотреть смерти в лицо.
- И тут вмешались жнецы? - поинтересовался Гробовщик.
- Да. Уильям. Он пресёк моё земное существование, подарив взамен вечность. Я благодарен ему. А уж насколько, я понял пару столетий спустя. Это было неожиданно - осознать, что твой начальник небезразличен тебе.
- И ты ему.
- О! В этом я очень долго сомневался. До стычки с демоном. Уильям спас меня. Да, он бывает суров, даже жесток. Но именно это мне и нравится - завоёвывать неприступные крепости.
- Значит, сейчас всё хорошо?
Грелль отмахнулся, отходя от гроба и направляясь к двери.
- Сейчас мы переживаем период ровных отношений.
- Я рад.
Грелль повернулся и вышел в сгущающиеся сумерки лондонского вечера.
- Я рад, - повторил Гробовщик, - что ты, наконец-то, счастлив, Уильям, что ты нашёл того, кто сможет растопить твою холодность.
Он посмотрел на закрывшуюся дверь. Грустно улыбнулся.
- И за тебя я тоже рад.

@темы: Фанфики, Гробовщик, Грелл Сатклифф

---

Перебирая маски

[Lira Hoshi]

Название: Перебирая маски
Автор: Lira Hoshi
E-mail автора: [email protected]
Бета: SanSSon
Фэндом: KuroShitsuji
Дисклаймер: Все права на персонажей принадлежат Яно Тобоса
Персонажи Грелль Сатклифф - основной. Есть намек на Уилльям/Грелль
Рейтинг: R - за моральную жестокость.
Жанр: Angst, Drama - не разбираюсь в жанрах, но вроде бы оно и есть.
Посвещение:/SchwarZ/, возможно ты больше никогда не будешь бетить. А днев отправишь в архив, но знаешь, спасибо за то, что было. За твою работу. За тебя...
Это не намек к тому, что ты выбрала другой путь. Ни в коем случае. Я просто первые думаю о какой-то работе, что она - сильная. Поэтому и хочу подарить тебе то, что для меня довольно важно.
От автора: Уже много раз писала и на дневе и просто разным людям, как сильно вымотал меня этот текст. Да, моральная жестокость есть. Но впервые мне нравится. Я не видела ничего в подобном стиле. Ну что ж, буду первой.
Меня вымотало очень сильно. Поэтому, осмелюсь попросить: Даже если вы вознинавидете героя, пожалуйста, лучше ненавидьте автора, а потом перечитайте взглянув под другим углом. Спасибо за внимание.

На взгляд автора в тексте присутствует моральная жестокость. Поэтому, если вы слишком впечатлительные, лучше не читайте.

Я проснулся от того, что Уильям снова обнял меня во сне. Сколько раз можно ему говорить, чтобы не смел так делать?..
Однако, сквозь неплотно закрытые шторы пробивается розоватый свет, очевидно, утро уже начал вступать в
свои права. Я со вздохом выбрался из постели.
Что ж, из всего надо уметь извлекать себе пользу. Зато я смогу побыть в одиночестве... Я так его люблю. Да только в последнее время одного меня практически не оставляют. А я – актриса. И хоть я и обладаю знаменательным талантом, репетиции мне все же нужны.
Поэтому сейчас я иду в свой будуар - именно там находится мое любимое трехстворчатое зеркало . Идеальное место для накладывание макияжа и репетиции улыбок.
Мои прекрасные волосы цвета недоспелой вишни спутались, и я с проклятиями пытаюсь расчесать колтуны.
Бррр, все из-за Спирса! Впрочем, стоит отметить, что эта одна из самых сложных моих ролей. Хотя я всегда иду на «повышение». Ведь играть однотипно - так скучно! Я убедился в этом давно, и теперь каждый раз ищу роль все более и более сложную для меня. И да, в этот раз, как мне иногда все же кажется, я выбрал пьесу себе не по силам.
Но нет, к дьяволу такие мысли. Просто слегка перегружен в последнее время. Увы, ни одна из моих ролей не требовала играть в «искренность». А ролей было довольно много. От театра до жизни.
Как все началось? Просто как-то еще в детстве куратор угрожал лишить меня роли, если я не сыграю блестяще
(от этого зависело его повышение, насколько я помню, плюс он всегда был странным фанатиком, и, в то же время - моим кумиром). Я должен был играть Офелию из Гамлета, так вот - куратор приказал жить, как Офелия.
Это была моя первая женская роль, так что все было довольно сложно. Но я перенес ее в жизнь. Я просто раз за разом в уме проигрывал каждую ситуацию, связанную с ней. И пытался раскрыть ее сущность в различнейших проявлениях: от ведьмы до невинной девицы. Это было довольно забавно. Странно, но каждый наблюдатель видит лишь с одной стороны (чаще всего именно с той, что хотел показать создатель), а ведь так интересно примерять различные амплуа для одного героя! Именно меняя первичные установки, чувствуя по-другому,
можно сыграть идеально. Да, и тогда я тоже сыграл идеально. Это был, пожалуй, важнейший урок в моей жизни. Я научился играть. Я брал ту же самую Офелию, вертел ее, выворачивал наизнанку, даже не выделяя черт играл в ее жизнь. Добавлял других героев, изменял концы сюжетов, но сумев рассмотреть ее в ста тысячах образов, я сумел сделать так, чтобы не смотря на полное расхождение с прописанным характером (точнее, видных его проявлениях), расхождение с сюжетом, или же я просто добавлял свою концовку (пожалуй, порой
даже слишком непредсказуемую), мне верили. Верили в то, что я выдумал. Хотя от героев и оставалось-то лишь несколько вещей: имя, возраст, пол, место работы или жизни. Лишь четыре вещи всегда надо оставлять в неприкосновенности, остальным можно крутить, как хочешь. И заставляя верить в созданный фальшивый образ… Ммм… Именно тогда, почувствовав свою забавную и сильную способность, я решил стать актрисой.
Это было интересно. Это на самом деле интересно. И теперь тоже. Раз за разом подбирая образ, смеяться над условностями.
Перебирая вот всё так же, перед зеркалом, заготовленные маски, выбирая походящую для случая мордашку, да что может быть смешнее и забавнее?..
Мне часто снится один кошмар, который я всегда вижу «со стороны», я опять сижу перед зеркалом и снимаю свое лицо, которое оказывается маской, и еще одно, и под ним тоже… И скоро на туалетном столике небрежно лежат сотни масок, а я с отчаяньем всё пытаюсь увидеть собственное лицо. Но вот - я срываю последнюю
маску, а там… Ни-че-го . Абсолютно гладкая поверхность телесного цвета.
На этом моменте я просыпаюсь в холодном поту. Обычно мне помогает чашка крепкого черного чая и пара-тройка затяжек сигареты.
И сейчас я, пожалуй, тоже покурю. Пока не проснулся Спирс. Ему незачем знать о моих маленьких
пристрастиях. Достаточно того, что он итак пытается проводить ревизию моей души. Урод.
Затяжка за затяжкой. Ядовитый дым проникает в легкие и каким-то парадоксальным способом успокаивает биение сердца. Именно этот дым помогает вспомнить мне слова из какой-то моей пьесы «Те, у кого нет глаз, не увидят боль…».
Зато я не чувствую боль. На каждую реплику у меня уже есть маска, а там где нет, там я срочно нарабатываю.
И вот теперь, перед зеркалом, я тоже кривлю губы, потому что (к моему удивлению), зануда Спирс иногда может поставить меня в тупик.
За всю жизнь у меня было лишь три выдающихся роли, но возможно, это лишь пока...
Однако две прошлых не нашли достойных зрителей, никто так и не смог увидеть искреннюю
фальшь. Слегка обидно. Я хочу, я безумно жажду признания! Аплодисментов. Лучшее - для исполнителя, чтобы ему верили. Да, я сумел так сделать. Но никто так и не понял, что я играю.
Обидно...
А чего мне все это стоило!
Взять академию. О, я почти сумел изобразить идеального ученика-повесу. Жаль только, что Спирс тогда сумел меня переплюнуть (очевидно, оттуда и происходит моя неприязнь). Этот гаденыш, этот педант сумел получить четверки. А знаете зачем?.. Он получил одну четверку на третьем курсе, потеряв тем самым право закончить академию с отличием. Но он нашел лазейку в законе (смешно, но Спирс тоже умеет играть себе на руку). Хотя бы одна пятерка в аттестате по зачетному экзамену давало освобождение от итогового экзамена по этому предмету. Я получил три пятерки. Три из пяти. Был одним из лучших. Но Спирс, демон его раздери, сумел меня переплюнуть! Из-за трений с преподавателем заработав четверку, он сумел найти нужную поправку. При сдаче итоговых экзаменов с отличием выдавался диплом высшей степени. Пятерка, всего одна пятерка за зачетный
экзамен - и все бы сорвалось. Железные нервы. Интересно, как он сумел так точно все рассчитать?.. Он ведь знал все идеально. И все же сумел блестяще сыграть в хорошиста. Актриса хренова. До сих пор не могу простить ему свой провал. Из-за «прекрасной» игры педанта курса все забыли про прекрасную красноволосую актрису.
Это надолго выбило меня из колеи. Небольшие роли. Каждая роль давала плюсик моей вере в себя. И вот, судьба в очередной раз дала мне прекрасный шанс сыграть «жизнь».
Ее звали – Анжелика. А прозвище – мадам Ред. Честно говоря, это была первая и единственная (абсолютно из всех) роль, которая мне на самом деле нравилась. Мадам была довольно интересной женщиной. И с ней было легко играть (от игры с Уильямом это отличалось лишь необязательностью искренности).
Обходиться без косметики. Прислуживать: убирать, заваривать чай, опускать взгляд. Это было довольно забавной проверкой моих актерских способностей.
Ну, а кроме внешности… Если честно, эта роль удалась мне так блестяще, потому что мне толком не
требовалось играть. Мадам было достаточно того, что я ей давал. Я говорил, что люблю ее прекрасные красные глаза. Говорил, как мне нравится то, что она делает. Говорил, обещал всегда быть рядом. А люди такие глупые. Она была так уверена в моей любви, что мне даже не приходилась играть всю эту «сопливость». И врать вслух "люблю".
А потом - эпизод с демоном. Это было довольно забавно. Пожалуй, я слегка привязался к Себастьяну, он был внимательным зрителем. А потом еще и дал мне покривляться.
Было довольно весело. Еще тогда я сумел поверить в себя.
Да, я самолично убил Мадам. О нет, не из-за глупого мальчишки. Просто она забирала мою славу. Все внимание - на Анжелику. На моего красного ангела. Но это ведь нечестно! Она жила. А я - играл. Так отчего аплодируют именно ей?..
Один взмах косы освободил часть моей злобы. И позволил получить редкие, но все же громкие хлопки. И снова этот демон... Это ведь забавно, что у примы мира жнецов лишь один истинный зритель, да и тот – демон?..
А сейчас я играю, пожалуй, самую сложную пьесу . И так мало времени на репетиции…
Теперь я играю в «миссис Спирс». Это самое сложное, что только можно было придумать. Но я не люблю легких побед - это раз, а два... Эта роль – моя ступень на следующий уровень. Три... Что ж, если мне надо выбирать, так почему бы мне не спать с начальством?! Он делает своей «девочке» много послаблений. Впрочем, этот бонус не изменит того, что он меня раздражает. Меня раздражает в нем абсолютно все: от его снобизма и аккуратности, до того, что он – это та единственная сволочь, которая пытается принять меня таким, какой я есть.
И в очередной раз, ублюдок Спирс пытается отнять мою роль. Но у него ничего не выйдет - не в этот раз, чем упорней он пытается добиться искренности, тем упорней, тем лучше я «работаю».
Да и потом, увы и ах, но мне становится его жалко. Нет, игре это не помешает, просто сделает немного напряженней.
Чертов Уильям! Он смеет учить меня искренности. «Да, тебе делали больно. И теперь ты пытаешься сделать больно кому-то еще, в попытках передать свою боль. Но ведь это можно прекратить». Нет, нельзя, мистер Занудность. Это – закон сохранения боли в мире. Ненавижу. Тебя.
Да и потом, Спирс, ты ведь явно не хочешь истинной искренности?!..
К примеру той, что меня тошнит от тебя в постели. Я вообще прохладно отношусь к сексу, играя шлюху (ты ведь знаешь, вы все знаете - я люблю играть сложные роли). И ненавижу нежность, ненавижу когда ты нежен! И ту страстность, когда ты практически в ярости.
Вполне возможно, что я просто ненавижу тебя самого. Я давно ни с кем не спал - не могу сравнить. Но меня тошнит от твоих объятий, а ведь это при том, что я сумел к тебе более-менее привыкнуть, а что будет с кем-то другим?.. Брр… Я, пожалуй, оставлю это на следующую роль.
Ты, чертов ублюдок, видишь почти насквозь, почти… И все же, знаешь, кроме жалости, я испытываю
немного благодарности. Ведь именно ты, мистер Спирс, заставляешь каждую секунду оттачивать мое
мастерство.
Пожалуй, именно это станет моей лучшей игрой. Да, скорей всего так.
Ты как-то сказал, что я потерялся во всех своих масках. Возможно, это и так... Я вижу это. Я знаю. И у меня за душой нет ничего... Я потерялся в собственной лжи... Но как ты, слепой зритель, посмел указывать на мои огрехи?.. Что ж, эта игра будет лучшей. Должна быть. И да, считай это моей небольшой местью. Должен же я совмещать полезное с полезным (приятным здесь и не пахнет).
Проклятье! Еще один повод для презрения в том, что ты ведь сказанул как-то о том, что думаешь обо мне на самом деле. О том, что я «пустой кокон, наполненный лишь ложью». Потом долго-долго извинялся, именно с этого и начались наши отношения. Разве не забавно - ты ведь был на шаг от истины и свернул... Испугался?..
А знаешь, что еще забавно? Что все фальшивят вокруг, прячутся под масками, играя в жизнь. Просто они не умеют это делать так, как я. Прикрываются тем, что они «честные», смешно... На самом деле.
Смех, возьмем тот же смех! Люди, жнецы, демоны, ангелы - все всегда видят лишь внешние проявления (а потом еще удивляются неискренности). И многие, слишком многие этим пользуются.
Еще до Офелии я хорошо усвоил один прием: чем сильнее и громче ты смеешься, тем меньше люди думают о том, что ты чувствуешь боль.
Играя ежедневно смех, я разучился смеяться искренне. Просто срабатывает механизм и автоматически
вырывается смех, подходящий к случаю. Как-то стало очень обидно, я попытался плакать. А вырывался лишь смех… Забавно…
И я, перебирая маски, запутался - что же я есть на самом деле? И есть ли «я» вообще?!. Возможно, что я – актриса. А быть может я давно остался в прошлом?.. Застрял там?..
Но я еще помню свою мечту. Свою цель. Я хочу и добьюсь того, чтобы мне аплодировали стоя. Чтобы руки болели от хлопков, выражавших мне признательность за то, как я замаскировал свою боль фальшью и «вырабатывал» улыбки.
Еще пару затяжек?.. А ладно, пофигу на мнение Спирса. Он пока еще не проснулся. А мне надо сделать еще несколько дел. В том числе - прорепетировать пару улыбок для скорого приема.
Но мысли всё равно разбегаются. Тоска, что ли?.. Смотрю в зеркало. Нет, отражение ничего не выражает…
Я открываю свой тайный медальон. Этот паршивец знает о нем, но, в отличие от всех, мистер Умница не пытается коснуться именно этих аспектов моей личности (от которой, очевидно, остался только лишь этот медальон, да старая фотокарточка внутри).
Там не родители, которые своим воспитанием учили меня изображать того, кем я не являюсь. Там я сам.
Когда еще не умел изображать. Когда я верил, что признание и восхищение пополам со жгучей завистью можно получить иначе. Тогда я поменял искренность на фальшь. Впрочем, именно она дает мне шансы жить. Жаль только, что я в своём желании избавиться от того, что было, не сумел запомнить это чувство. Пригодилось бы сейчас - для игры.
Давно пора выбросить эту серебряную безделушку. Этот портрет четырнадцатилетнего мальчика вызывает у меня неизменную грусть.
И я решился сделать то, что все эти сотни лет боялся делать. Я хорошо научился гримировать чувства.
Спустя несколько минут в зеркале отражается тот же серьезный молодой человек, что и в медальоне, разве что чуть старше. И все же что-то не то… Но что же?..
- Грелль, ты где?.. – вот демон, Спирс проснулся.
- Иду, Уилли, - не смотря на желание блевать от звука его голоса, все еще пытаюсь сохранить то выражение лица. Ах да, тогда глаза были другими. Все же, я пока еще не научился играть в «искренность», хотя в «любовь» я могу сыграть довольно неплохо.
Я выпрямляю голову, поднимаю повыше подбородок, распахиваю шире глаза, меняю зубы и растягиваю губы в фирменной улыбке. Довольно забавный процесс. Все годы в ускоренном темпе. «Чем-то похоже на рост дерево в ускоренном темпе» - не к месту вспомнились картинки из людского мира.
Актрисе пора идти. Идти и играть свою лучшую роль.
Возможно, я и потерялся... Да, я потерялся. Потерялся из-за вас. Вы никогда не верили в меня. Порой не замечали. Чаще - ругали, сравнивая с тем, кем по вашему мнению, я должен был быть. И вот я стал идеальной актрисой. А вы все ещё не способны оценить. Но хватит. Я остановлюсь на этом в своих размышлениях. Забуду про вас и буду играть. Но, знаете что? Вы все еще будете аплодировать мне стоя....

@музыка: Слот "Над пропастью во лжи"

@темы: Фанфики, Грелл Сатклифф, Уильям Ти Спирс, Грелл дворецкий

---

[marquis Claude Faustus]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я - Легенда

[Lira Hoshi]

Название: Я – легенда.
Автор: Lira Hoshi
E-mail автора: [email protected]
Бета: снова нет… да что это такое?.. эх… Тт
Фэндом: Kuroshitsuji
Дисклаймер: Все права на героев принадлежат Яно Тобоса
Персонажи: Гробовщик (!!!), мельком пробегали Грелль, Роннальд и Уилльям. Так же много выдуманных персонажей.
Рейтинг: PG (чесн говоря не уверенна, но с помощью Википедии…)
Жанр: angst, drama, POV
От автора: Долго решала выкинуть или нет. В итоге, все же решила, что стоит этим поделиться…. Тем более, в таком образе Гробовщика я нигде не читала…

Прочитайте еще раз шапку, посмотрите, кто главный герой, и лишь потом - читайте)))

Я – Легенда.

Уже второй час распития спиртных напитков, и Нокс с Сатклиффом, кажется, совсем потеряли ориентацию в пространстве.
Нокс перебрался подальше и улегся прямо в один из гробов. Ну что, ж, тесно, зато мягко. Сатклифф налил себе тем временем еще. А не многовато ли будет?..
- Он.. ты понимаешь, Гроби, он постоянно надо мной издевается! Я уже пару сотен лет торчу на одном месте. Он же долбанный директор всего департамента, неужели нельзя повысить меня со звания диспетчера?..
Я лишь захихикал в ответ. Да… жаль я смеяться уже не умею нормально. И остается лишь это подобие смеха. Выученные равные голосовые выдохи через короткие промежутки времени…
Но ты бы сумел меня рассмешить. Раньше…
- И вообще, он тааааакой холодный… - актриса начала угоманиваться и положила голову на руки, лежащие на столе. Глупый, глупый жнец. Неужели ты не понимаешь, почему тебе дают безопасные задания, на которых ты все равно умудряешься вляпываться, и отчего твой начальник до сих не убрал тебя с глаз долой, чтобы не мучиться? Глупый ты.
- Знаешь, Гроби, когда-нибудь и я буду смотреть свысока. Когда-нибудь я тоже стану легендой…
Спустя мгновения красноволосый юнец уже спал. Я тяжело откинулся назад.
Легендой?
А ты знаешь, хотя бы, как становиться этой легендой? И как я ею стал?..
Когда-то давно. Пару тройку тысяч земных лет назад, я тоже думал, что смотреть с высоко – это предел мечтаний. Я стремился и упорно шел по карьерной лестнице (ведь наш мир, он находится за пределами рамок земного времени. Мы есть прошлое, настоящее и будущее. И система организована слишком давно, чтобы помнить о том, кто ее создал. Мы и не помним. Мы находимся вне времени).
Я достиг многих высот. Кстати, занимал тот же пост, что и твой Уилльям сейчас.
А потом, карьера как-то перестала меня интересовать. Она работала курьером. Молодая, смешливая. Она была младше меня раз в пять, и раз в пятьдесят была наивнее.
Я смеялся над этим.
Знаешь, Грелль, даже сейчас я, закрыв глаза, могу вновь увидеть ее лицо. У нее тоже были рыжие волосы, только у тебя они ближе к красному, а у нее ближе к пшеничному. Она смеялась, когда я называл их золотыми. А я не понимал почему. Они ведь на самом деле были такими. Еще были веснушки. Ровно сто сорок две. Я как-то посчитал, когда она спала рядом. Глаза у нее были зеленые и такие же отчаянные, как у тебя.
И после встречи с ней мне совершенно снесло тормоза.
Я просто хотел быть искренним и чувствовал тогда так, как не чувствовал никогда. Чуть позже мы решили завести ребенка. Ты ведь сам знаешь, Грелль, как тяжело, даже практически невозможно, сделать это в нашем мире. Дети во вневременном пространстве появляются редко… раз в пятьдесят – сто лет.
Но нам повезло. Именно один из этих детей был нашим. Это был мальчик. Самый чудесный мальчик на свете. И у него были его волосы, ее глаза, и ее веснушки.
Тяжело передать словами то, счастье, что было у нас тогда. Тяжело? Нет. Не возможно.
Это было просто счастье. Большое. Всеобъемлющее.
Я не лез больше вверх по службе. Мне это не требовалось.
Тем более, что каждый солнечный день мы с сыном отправлялись на логу, и там я помогал запускать ему небесных аистов. То, как мой мальчик держал катушку, пока я бежал с бумажной птицей, и то как он смотрел как она взмывает в небо, когда ловит ветер…
Знаешь, это стоило всех кресел департамента.
А то, как моя жена встречала нас у порога вечером. Усталых, голодных…
Знаешь, это стоило вообще всего мира.
А потом. Потом стало страшно.
Началась война. Помнишь, та самая первая война? Между демонами, ангелами и жнецами? Причем мы ведь остались в меньшинстве тогда, помнишь? Демоны и ангелы были не довольны, что у нас была такая власть над жизнью людей. Им доставались лишь души.
А впрочем, если ты и знаешь об этой войне, то лишь из учебников. Очевидцы тоже давно спрятались, так и не сумев зализать раны.
Я, естественно, был призван. Я был одним из лучших бойцов, я имел неплохую должность. Я стал командиром одного из отрядов…
Кстати… возвращаясь к твоему начальнику, хочу лишь сказать, что во всей иерархии, только диспетчеры не учувствуют во всех этих разборках (нет, не только в войнах, диспетчеры не допускаются даже просто к битвам). Вам бы следовало подумать жнец. Я скажу вам, когда вы проснетесь.
Первый бой прошел просто прекрасно. Все и везде терпели поражение, я же и мой отряд выходили сухими из воды.
С моей семьей я переписываться не мог. Не было возможности. Но каждый день, каждый вечер, я думал о том, как они. Что делают, о чем говорят. Естественно, что при первой же возможности, я направил свой путь мимо дома. Отряд должен был остановиться в нескольких верстах от места, где я жил. Все расстояние между, я проделал бегом. Совершено не чувствуя боли в легких за предвкушением.
Но когда я добежал, мир остановился…
Оказалось, что вражеский отряд побывал здесь всего пару дней назад.
Картина представшая перед моими глазами…
Да… долго я пытался избавиться от нее в своих кошмарах. Знаешь, до сих пор еще не вышло.
Тогда я обезумел. Тогда мой мир рухнул, и я остался стоять на осколках. Боль? Ярость? Нет. Я не чувствовал тогда ничего, кроме тянущей боли где-то в сердце.
И я хотел от нее избавиться. И я был уверен, что надо просто убить их. Всех тех, кто убил мою жизнь. Я думал, что их страдания, их кровь сумеют смыть мою боль. Наивность молодости…
И я вводил свой отряд в самые рискованные места, меня прозвали самым отчаянным командиром, а отряд – самым лучшим.
Я опекал в нашем отряде одного парнишку, чуть младше тебя он был. Блондин, улыбка до ушей… Я понимал, что ему здесь не место. Не место в этом отряде отчаянных головорезов, что хотят убить, чтобы забыться. И я даже добился ему перевода в другое место. Но в тот же день, что он должен был отправиться в более безопасный тыл. В этот же день случилось непредвиденное. Нас давно выслеживали, Грелль. Слишком много жизней противников было у нас на счету. На нас напали и ангелы и демоны. Тогда была просто резня. Но мы… мы пытались держаться, несмотря на их численный перевес (раз в пять, мой мальчик).
Это был последний бой не только для нас, но и для них. Битва вышла в ничью. Странно да… это когда оставшиеся все-таки в живых изранены так, что не могу уже биться.
Мальчишка тоже остался жив, у меня же были лишь блики пред глазами. И я радовался, кажется, время пришло, и больше у меня не будет кошмаров…
Очнулся я уже в лазарете. Оказалось, что этот безумный юнец вынес меня на своих плечах, сумел добраться до телепорта и добрел до больницы.
У него в тот момент было лишь пробито плечо.
Однако, когда я спросил, где он, мне не ответили. И лишь много дней спустя, я узнал, что оружие, которым ранили юнца, было с ядом. И когда он все-таки попал в госпиталь, стало ясно, что яд распространился и на внутренние органы. И если бы он поспешил, вместо того, чтобы тащить меня, он бы остался жив.
Эта странное чувство, что было во мне, никуда не исчезло. Только стало намного больше. Тупая ноющая боль чувствуется будто со стороны… Странное чувство… не могу подобрать лучших слов для описание того, что я чувствовал, да в общем-то и не требуется.
Тогда, именно тогда они обо мне заговорили. Умер молодой парнишка, который протащил своего непутевого командира сквозь смерть, жертвуя собой. Умерло еще сорок восемь прекрасных жнецов. А все вокруг говорили о том, какой я бесстрашный, как замечательно я вел отряд в бои, как прекрасно я сражался, что сумел остаться один из всего отряда…
Бесстрашный? О смерть великая, мне просто уже нечего было бояться. Все что мог, я уже потерял.
Замечательно вел отряд в бои? Где-то на поле гниют сорок восемь трупов прекрасных жнецов. Это замечательно?
Прекрасно сражался? Сумел остаться?.. Нет. Я сдался. Я осознанно сдался. И не хотел «суметь», не хотел. Сопливый мальчишка вытащил меня. Он не хотел остаться один из полка. Он просто не мог. А я смог. Смог наплевать на все и остаться. И это прекрасно? И за это надо хвалить? Возводить на пьедестал?
Тогда я ушел. Все были удивлены, почему в зените славы я отказался от блестящих руководящих должностей.
Я пытался уйти, хотя бы потому, что сражаться нормально я уже не мог. Меня отстранили от боев (за исключением дистантных командных постов, я бы руководил жнецами на расстоянии, вел их на смерть не получая возможности просто посмотреть в глаза).
Я пытался вернуться, но не смог.
И когда, в очередном доме я ложился на очередную продавленную кушетку, так и не зная, куда же я иду, мне снились сны.
Любимая жена, сынок, самый младший боец из отряда…
Сны были солнечные, счастливые, но только почему я просыпался в слезах? И вновь чувствуя боль лишь далеким отголоском?..
И я не мог. Я смалодушничал, я знаю. Но убить себя сам я не смог. Вместо этого, я решил подорвать центральный командный пост неприятеля. Тем более, он стоял у меня на пути к месту, что когда-то было домом. Я решил умереть красиво, знаешь, какая-то часть меня упивалась гордостью за славу, даже тогда я все еще хотел войти в легенду…
Тщеславный, гордый и жалкий – великолепное сочетание, не так ли?..
Неважно, как я сделал это. Но я смог. Я стер этот центр с лица земли, а вместе с ним еще полсотни Наших людей…
На мне, уже как обычно, не осталось и царапины.
Когда правитель спросил меня о моем имени, я ответил просто:
- Гробовщик.
В ответ он засмеялся. И сказал, что эта кличка подходит мне больше всего. И припомнил, сколько из вражеского лагеря я уложил. Тот взрыв – сильно поколебал силы противника, оставив их без лидеров.
Он смеялся, а я думал, о том, насколько же он не правильно понял мой ответ. Он говорил о врагах, а я видел лица всех тех, кто погибли по моей вине. Группа альфа, что штурмовала центр, когда я туда сунулся. Сорок восемь прекрасных жнецов, что под моим знаменем шли на бой. Сорок девятый – все еще по-юношески угловатый блондин (ему бы в солдатиков еще играть), сын, любимая…
Я вспоминал, как мой сынок просил меня остаться (при своем статусе я мог остаться главном центре).
Как жена пыталась не сыпать упреками (я – глупейший из глупых, так и не прочел в глазах «останься»)
Как учил свой отряд всегда идти до конца (только надо было добавить пункт: «когда все совсем плохо – бегите!»).
Как наивный юнец пытался поймать рыбу (и мысли, ну ничего, немного подучу, и все-таки переправлю).
И лица, много лиц тех, кого я привел к черте смерти.
Зато я стал легендой. И реальность оказалось суровой, знаешь, когда тебя воздвигают на пьедестал становиться скучно. Там совершенно не с кем поговорить, кроме облаков.
Ты как-то с восхищением и страхом спросил, откуда у меня эти шрамы. Глупый мальчишка! К чему восторг?
Из боев я выходил без царапин. Будто сама смерть меня оберегала…
Эти шрамы я получил совершенно в другой день. Солнечный прекрасный день, когда я резал кожу на своем лице и пытался почувствовать боль.
Я так ее и не почувствовал.
И я ушел.
Ушел в туманный Лондон, где практически не видно солнца.
Плату за информацию я беру смехом, надеясь, что кто-то все же когда-нибудь сможет искренне меня заставить рассмеяться.
Я хочу чувствовать хоть что-то. А испугать меня или заставить плакать… не думаю, что это возможно.
И вот я здесь. Я – легенда.
Я общаюсь с мертвыми и покупаю смех.
Я и сам смеюсь. Слишком часто. Никто не различает фальши. О, Грелль, я знаю больше сотни видов смеха. Могу и тебя научить как-нибудь.
Сопишь во сне, кстати. Так, как и мой сын, когда-то.
Ты все же не старайся стать Легендой, мой мальчик. Не стоит….

@темы: Фанфики, Гробовщик, Грелл Сатклифф, Уильям Ти Спирс, Рональд Нокс, Легендарный жнец

---

Дубль номер два.

[Akai Ran]

Итак, рождественский фанфик по жнецам уже был, теперь очередь несчастным мучатся от нашего Нового Года.)

Название: Новогодний корпоратив.
Автор:  Akai Ran
Бета: Справляюсь своими силами.
Фандом: Kuroshitsuji.
Дисклеймер: Ни на что не претендую, все герои принадлежат их создателям.
Предупреждение: В фанфике задействованы оригинальные герои мюзикла “The Most Beautiful Death in the World”, не имеющие прямого отношения к канону.
Рейтинг: General.
Пейринг: Ничего такого, чего не было бы в оригинальном сюжете.
Жанр: Юмор, мини.
Аннотация: Праздник для каждого наступает по-разному.
Пометки: Фанфик был написан на новогоднем фесте по заявке:
Новогодний корпоратив в Департаменте Шинигами, который для Ти Спирса кажется ежегодной мукой (в отличии от других жнецов). Хотелось бы увидеть пьяного Уилла, танцующих Алана и Эрика, Рональда, пристающего ко всем, Грелля в костюме Деда Мороза и то, какие подарки он принес.

Глава 1.
Зеленые глаза в обрамлении черных очков скользнули к календарю, и из груди образцового работника, руководителя одного из отделов организации «Несущие смерть», Уильяма Ти Спирса, вырвался раздраженный вздох. После этого жнец коснулся пальцами виска, и, прикрыв глаза, стал тихо и отрывисто считать, почему-то в обратном порядке.
- Десять. Девять.
Его кабинет был пуст и тих. Пока пуст и тих.
- Восемь. Семь. Шесть.
Он всегда приходил на работу чуть раньше всех. Во-первых, дабы являться примером и поддерживать свою репутацию – хотя, будем говорить откровенно, за несколько сотен лет не нашлось ни одного внятного последователя. Жнецам, как ни прискорбно, ничто человеческое не чуждо – и лень в том числе. Ну а во-вторых, так было гораздо проще держать все под контролем.
- Пять. Четыре.
Всегда. Но не сегодня. Ибо сегодня было 31 декабря.
- Три. Два. Один.
С последней цифрой двери кабинета резко распахнулись, и на пороге нарисовалась его личная головная боль. Грелль прилип к дверному косяку и, игриво водя по нему пальцем, плотоядно воззрился на начальство.
- Уилли… Ты знаешь, какой сегодня день?
- Пятница. – Спирс был холоден, аки статуя командора.
Актриса соблазнительно улыбнулась:
- Почти, мой неприступный. Но ты забыл, что еще сегодня…
- Грелль Сатклифф, убедительно вас прошу не называть меня подобным образом. – Очки блеснули, и взгляд зеленых глаз Уильяма обратился к красноволосому жнецу. – Это может плохо отразиться на вашей карьере.
- Ах, Уилли, ты такой холодный… - Грелль возбужденно задрожал, и, отлипнув от косяка, обхватил себя за плечи. В его голосе игривость сменилась страстными нотками. – Твой взгляд, он подобен зимней вьюге, что проникает в самое сердце!! Неприступная крепость! Кай, околдованный Снежной Королевой! Но я освобожу твое сердце от этого льда… Позволь мне быть твоей Гердой!!
Герда хищно воззрилась на предполагаемого Кая и совсем не девичьим скачком рванулась к нему… Вернее, попыталась. Неожиданно в открытые двери ворвалась газонокосилка с восседающим сверху Рональдом и сшибла изготовившегося к прыжку Грелля. Наездник лихо спрыгнул со своего «железного коня» и, широко улыбнувшись, провозгласил:
- Господин Уильям, а вы знаете, какой сегодня день?
Ти Спирс чуть изогнул бровь. «Либо у них одинаковый сценарий, либо все считают меня за идиота». Недовольно вздохнув, он произнес:
- Рональд Нокс, я, кажется, уже говорил вам, что в здании Департамента запрещено передвигаться на рабочих инструментах.
Тут свою лепту внесла и несостоявшаяся актриса. Пропахав носом пол после столь ощутимого толчка, Грелль вскочил, и, пылая праведным гневом, надвинулся на Нокса:
- Мелкий ты паразит, как ты можешь врываться в кабинет к Уилли без приглашения??!
Упомянутый хозяин кабинета едва успел подумать «Уж кто бы говорил», как следующая негодующая реплика лишь подтвердила эту его мысль.
- Это моя привилегия!! Моя! Какого черта ты вообще здесь забыл?!
Рональд, сконфуженный мало того что укором Уильяма, так еще и воплями своего наставника, отвел взгляд и смущенно почесал в затылке:
- Ну… Господин Грелль, вы же сами вчера говорили, что эффектное появление перед человеком – залог успеха и «получения разрешения от этого чванливого осла». Вот я и подумал…
Грелль нервно оглянулся на скептически наблюдающего всю эту сцену начальника.
- Помолчал бы лучше! Что ты подумал, находка для шпиона?? Что я не способен получить разрешение, и решил меня подстраховать? Ты сомневаешься в моих методах?!
- В точку, рыжий. – В кабинет вошли Эрик и Алан.
Увидев их, Ти Спирс поспешно произнес:
- Я знаю, какой сегодня день.
- Правда? – Даже Грелль прекратил свою тираду и вместе со всеми недоуменно уставился на Уильяма. В этих взглядах было столько искреннего изумления, что руководитель отдела невольно поморщился.
- Вы пришли за разрешением на проведение новогоднего корпоратива, верно?
Эрик с улыбкой пожал плечами:
- Тебе не отделаться, Спирс. Другие отделы уже давно разрешения получили, дальше тянуть некуда.
Уильям лишь поправил очки и неохотно потянулся за соответствующей бумагой. Он не любил корпоративы и никогда на них не появлялся, в отличие от других жнецов, которые год за годом повторяли ритуал выпрашивания разрешения. Что хорошего? Шум, гам, алкоголь… И никакого рабочего настроя с утра. Кроме всего прочего, существовала еще одна причина, по которой Уильям избегал ежегодной веселой пирушки.
Начинался ритуал всегда с Сатклиффа – в этом несносный жнец был чертовски пунктуален и исполнителен, ни разу не упуская возможности пококетничать с начальством. Ставя на бумаге свою роспись, Уильям недовольно хмыкнул. Энергию бы Грелля да в мирное русло…
Закончив, руководитель отдела положил бумагу на край стола и демонстративно придвинул к себе стопку документов, после чего углубился в их изучение.
- Вот. А теперь будьте добры освободить мой кабинет. Я еще не закончил итоговый отчет.
Сотрудники отдела переглянулись между собой, но уходить не спешили. Не услышав удаляющихся шагов, Уильям недовольно бросил, не поднимая голову от бумаг:
- Что-то еще?
- У моего Уилли роман с работой. Я ревную. – Грелль обиженно надул губки и скрестил руки на груди.
Рональд недоверчиво уставился на руководителя отдела.
- А вы что, с нами не празднуете?
Усмехнувшись, Эрик повернулся к самому младшему жнецу:
- Сразу видно, парень, что ты новенький. Начальство никогда не сходит до того, чтобы почтить нас своим визитом.
Алан недовольно толкнул напарника локтем в бок, и, выдвинувшись вперед, несмело начал:
- Господин Уильям… - Он запнулся на секунду, но все же продолжил. – Нельзя же каждый год встречать за работой. Вы ведь и так трудитесь больше всех, надо же когда-то и отдыхать…
Ти Спирс оторвался от бумаг и спокойно, но твердо оборвал неуверенную речь:
- Чрезвычайно убедительно, Алан Хамфриз, но вы меня не убедили.
Алан мгновенно стушевался и посмотрел на своего товарища. Встрепенувшись, Эрик пришел другу на помощь:
- Уильям, ну правда, что ты как вредитель-трудоголик! Чтобы ты что-то не закончил? Да не поверю! Ты просто ищешь повод, чтобы не праздновать с нами. Значит так… - Он прошел к столу, и, мимоходом забрав бумагу, навис над недовольным столь активной атакой начальником. – Либо ты сейчас бросаешь свои бумажки и идешь с нами, либо мы организуем стол прямо в твоем кабинете. Алан прав, хватит тебе уже работать.
Ти Спирс хотел было возразить, но взглянул на решительные лица своих подчиненных, на сладко улыбающегося Грелля… И понял, что отказ дорого ему обойдется. Стоило только представить, как в его аккуратном, строгом кабинете гудит эта компания…
Начальник раздраженно вздохнул:
- Хорошо. Но имейте в виду, господа…
Господа ничего иметь в виду не хотели. Грелль счастливо взвизгнул, Рональд воззрился на начальство с неподдельным восторгом в глазах, а Алан с Эриком одобрительно переглянулись, после чего Слингби довольно изрек:
- Только учти, Спирс, никакого кислого выражения лица, никаких запретов и никакого отсиживания в уголочке. Это Новый Год все-таки.
«Это-то я и боюсь» - сдаваясь, подумал Уильям.

Глава 2.
Так повелось, что в организации «Несущие смерть» каждое подразделение отмечало Новый Год самостоятельно, отдельно от остальных. Происходило это потому, что штат был немаленький, и организовать праздник с таким большим количество людей было сложно. Да и к тому же, отдел на то и отдел – в нем все друг друга знают, в нем своя атмосфера и свои порядки.
Алан и Рональд, оккупировав одну из многочисленных приемных, занялись ее подготовкой: сдвинули вместе несколько столов, развесили по стенам вырезанные для этого случая Аланом снежинки, украсили залу мишурой. Через некоторое время в комнату ввалился Эрик, пыхтя под тяжестью разлапистой елки. Грелль немедленно сунулся с вопросом, не использовал ли Слингби для добычи новогоднего атрибута свою косу, и где в таком случае душа несчастного дерева – за что оперативно получил колючей веткой по носу. Когда дело дошло до украшения елки, все дружно посмотрели на самого высокого жнеца отдела. Уильям лишь вздохнул, однако прошествовал к дереву. В заботах сотрудники организации «Несущие смерть» и не заметили, как наступил вечер.
- А где Грелль? – спросил Алан, оторвавшись от обороны салатов, к которым с целью «только попробовать» уже коварно подбирался Эрик.
Ти Спирс, как раз водружавший игрушечного ангела на самую верхушку ели, на секунду отвлекся от своего занятия и неодобрительно произнес:
- Если Грелль Сатклифф вздумал нанести визит этому ничтожеству, этому демону из Лондона… То ручаюсь, весь следующий год он проведет без своей обожаемой косы. Я не желаю в новогоднюю ночь вытаскивать его из очередных неприятностей. – Зеленые глаза скользнули чуть в сторону, и руководитель отдела повысил голос. – Рональд Нокс, это коллекционный шар 1800 года! Только попробуйте разбить его, и я урежу вам зарплату.
Рональд обиженно надулся и отошел от елки, оставив в покое упомянутую игрушку, в которую парой секунд ранее восхищенно гляделся.
- Спирс, не будь занудой. Договорились же. – Эрик с видом охотника тщетно пытался с разных сторон прорваться к праздничному столу, заставленному нехитрой снедью. Остановившись, он возмущенно произнес. – Алан, ну хоть кусочек сыра! Я зверски голодный!
Грозно уперший руки в бока Хамфриз был непреклонен:
- Нет, пока всех не будет. Прояви уважение!
- А ты прояви сострадание!
Вдруг от двери раздался сладко тянущий слова голос:
- Ах… Не ссорьтесь, детки… Ведь к вам пришел символ Нового Года!
Все жнецы обернулись на голос и потрясенно замерли. В дверном проеме стоял Грелль, одетый во все красное. Но это был отнюдь не его обычный наряд. На Сатклиффе красовался отороченный белым пухом короткий топ и кружевная юбка, по подолу которой были пришиты круглые бубенчики, весело звенящие при каждом движении. Его голову украшал новогодний колпак, а ноги были обуты в высокие алые сапоги на каблуке. Грелль бросил рядом с собой довольно объемистый красный мешок и торжественно провозгласил:
- Я просто смертоносный Дед Мороз!
Уильям, первый пришедший в себя, скептически произнес:
- Я бы сказал, кто вы, Грелль Сатклифф, но…
Договорить ему помешал радостный вопль Рональда, который во все глаза глядел на своего наставника:
- Потрясающе, господин Грелль! У нас теперь даже свой Дед Мороз есть!
Эрик, немного отойдя от оцепенения, обреченно вздохнул.
- Спирс, найди мальчишке другого наставника, или со временем в отделе у тебя будет Сатклифф и его идейное продолжение.
Тем временем Дед Мороз оценивающе оглядел строгие костюмы других жнецов и разочарованно цокнул языком:
- Так не пойдет, детишки. Вы что же, хотите праздновать Новый Год при таком скучном параде? Но я знаю, чем вам помочь… Дед Мороз принес вам подарки! Карнавальные костюмы! – Грелль игриво покосился на Уильяма. – Отказавшийся от моего подарка смертельно обидит Деда Мороза и будет вынужден искупить свою вину поцелуем!

Глава 3.
- Может, кто-нибудь все же снимет с меня ЭТО? – Ти Спирс был мрачнее тучи.
Алан, услышавший его реплику, робко выдал:
- Ну что вы, господин Уильям, из вас очень милый… Олень.
Эрик в мушкетерском плаще и шляпе довольно подхватил:
- Иными словами, рога тебе идут. – Он поправил чуть съехавшую с головы своего напарника маленькую корону и воскликнул. – Черт подери, Алан, ты должен был родиться девушкой! Кто бы подумал, что костюм снежинки тебе так пойдет!
«Снежинка» густо покраснела и смущенно одернула сверкающее и пышное белое платье, доходившее до колен.
Рональд извернулся, прилаживая на полагающееся место пушистый заячий хвостик прямо поверх строгого рабочего костюма, после чего довольно тряхнул длинными ушами. Взглянув на часы, он переполошился:
- Без пяти двенадцать!!
Жнецы торопливо бросились к столу. Эрик с хлопком открыл бутылку шампанского и принялся было разливать его по бокалам, но вдруг остановился и недоуменно уставился на Уильяма, уже успевшего налить себе напиток:
- Спирс, какой к черту апельсиновый сок?!
Начальник вопросительно изогнул бровь:
- Вы что-то имеете против моих вкусов, Эрик Слингби? – Всегдашняя невозмутимость помогла скрыть то, чем Уильям был всегда в себе недоволен – он категорически не переносил алкоголь. Это и было причиной, по которой руководитель отдела был не в восторге от корпоратива.
Большие часы, стоявшие у стены, внезапно щелкнули и начали бить полночь. Грелль, Рональд и Алан, уже державшие наготове полные фужеры, стали дружным возгласом сопровождать каждый удар:
- Раз! Два! Три! Четыре!
- Да причем тут твои вкусы! – Эрик нагло забрал у начальника стакан с соком и вручил не успевшему вернуть его назад Ти Спирсу бокал с шампанским. – Не смеши меня, в новогоднюю ночь сок пить! – После этого он счастливо улыбнулся Алану и подхватил:
- Семь! Восемь!
Уильям хотел было возразить… Но понял, что его настойчивость может вызвать подозрение. Да и в конце концов, разве будет плохо с одного бокала?
- Десять! Одиннадцать!
Вздохнув, начальник поднял фужер и провозгласил вместе с другими жнецами:
- Двенадцать.
С последним ударом часов по комнате пронесся звон бокалов и веселые возгласы:
- Ура!! С новым годом! С новым счастьем!
Ти Спирс осторожно отпил и прислушался к своим ощущениям. Вроде бы все нормально, шампанское было недурно и даже весьма приятно на вкус. Вот только его пузырьки вместо того, чтобы раствориться в желудке, странным образом скользнули в голову…

Глава 4.
Празднование было в самом разгаре. Стоящее в углу новое изобретение, бессовестно позаимствованное у людей - массивный патефон - немного хрипя, играл одну за другой быстрые мелодии. Грелль растроганно взглянул на своего начальника и протянул:
- Теперь мы знаем слабое место грозного Уилли…
Эрик, кормивший Алана мандарином, на секунду отвлекся и хмыкнул:
- Я рад, что у тебя хватает мозгов не пользоваться этой его слабостью. Стало быть, знаешь, чем это грозит.
Дед Мороз, фривольно сидящий на краю заметно опустевшего праздничного стола, горестно вздохнул и подцепил бокал с вином. Склонив голову, он взглянул на Эрика сквозь алую жидкость:
- Знаю ведь, что ты меня сдашь.
- Поменьше раздражай меня, и я подумаю. И отцепи Рональда от начальника, мальчик что-то уж расшалился.
Вышеупомянутый начальник, свалившийся после первого же бокала шампанского, спал на нескольких сдвинутых стульях в углу, по-детски положив ладони под щеку. Раскрасневшийся же Рональд вовсю прицеплял на Уилловы рога игрушки, снятые с елки.
Поднявшись, Грелль продефилировал к Рональду и взял того за хвост, оттаскивая от Ти Спирса:
- Хватит, зайчик. Уилли мой, проявлять к нему столько внимания нечестно.
Уловка подействовала, Нокс тут же отвлекся и юлой завертелся, пытаясь высвободиться:
- Грелль, отпустите, хвостик отвалится! – Сатклифф выпустил метнувшегося в сторону жнеца и пристроился на полу, влюбленно глядя на спящего начальника.
Оставшийся без развлечения Рональд тут же заскучал и предпринял попытку пристать к Хамфризу:
- Алан, Алан, дайте вашу корону померить! – Однако в грудь Ноксу тут же уперлась игрушечная мушкетерская шпага:
- Сгинь, ушастый. И вообще, пойди проверь свою косу, а то вдруг ее кто сломал.
Рональд, изменившись в лице, поспешно испарился. Через некоторое время он вернулся, волоча за собой свою Косу Смерти. Усевшись под елкой, жнец принялся с энтузиазмом в ней ковыряться, вмиг перемазавшись черной смазкой.
Эрик проследил взглядом за довольно-таки нетвердыми движениями Нокса и покачал головой:
- Зайцу больше не наливать.
Алан недовольно покосился на своего товарища:
- Ты злой. Он же в таком состоянии ее так развинтит, что потом не соберет.
- И поделом. Будет знать, как коньяк стаканами пить. - Внезапно Эрик прислушался к хрипению патефона и широко улыбнулся. – Да это же вальс! Алан, пошли танцевать!
Хамфриз от неожиданности чуть не подавился долькой мандарина:
- Эрик, ты с ума сошел?! Я не умею! – Он скрестил руки на груди и недовольно буркнул. – И вообще, я тебе не девушка.
- Не сегодня, снежинка. Не сегодня. – Хитро ухмыльнувшись, Эрик подхватил сопротивляющегося Алана и уволок его на середину комнаты.
Ти Спирс спал. Он не знал, что утром будет дико страдать от головной боли. Что проклянет ту минуту, когда согласился встречать этот Новый год. Что Грелль еще неделю будет рассекать по коридорам Департамента в своем новогоднем облачении. Что Рональд даст себе зарок никогда не пить ничего крепче вина. Что уже через пару часов Алан станет вполне недурно вальсировать. Ничего это Уильям пока не знал.
Грелль окинул взглядом чумазого Рональда, топтавшегося на одном месте сконфуженного Алана и веселого Эрика, после чего умиленно посмотрел на начальника:
- Ну разве это не замечательный Новый Год, Уилли?
Конец.

@темы: Фанфики, Юмор, Грелл Сатклифф, Уильям Ти Спирс, Рональд Нокс, Алан Хампфис, Эрик Слингби

---

[Аве Мария]

[Sabrina U]

Название: «Аве Мария».
Автор: Сабрина Непрощённая (Sabrina Unforgiven).
Бета: Нет.
Размещение: Запрещено.
Фэндом: Kuroshitsuji (Shinigami ver.)
Пейринг: Отсутствует.
Рейтинг: PG-15.
Жанр: Почти сонгфик. Даркфик, вроде.
Размер: Мини (2783 знака, 418 слов).
Примечания: В тексте использована католическая молитва к Деве Марии. Приношу извинения всем верующим.
Предупреждения: Эм, я хотела максимально канонного Грелля, но, похоже, скатилась в другую сторону фанона. В любом случае - Грелль тут не няшка.
От автора: Ну не оставляйте бедного автора без комментариев... *рвет и мечет в адрес главного соо по Куро с дурацкими голосованиями*
Дисклеймер: Все народное, ничего своего...

Вечер был теплым.
Грелль стоял у церковной ограды, упираясь одной ногой в решетку. Он не знал толком, зачем сюда пришел; не мог и ответить, почему остался, но вот уже двадцать минут он, как завороженный, смотрел на лившийся из окон свет.
Свет не был ровным, свободно гулявший по церкви ветер то и дело колебал пламя свечей, и от этого почему-то оставалось какое-то странное ощущение: словно там, внутри, билось огромное живое сердце.

Áve, María, grátia pléna; Dóminus técum.

Сильный, звучный голос священника перекрывал нестройный хор прихожан. Он пел чисто, в полную силу, с искренностью, пробиравшей до мурашек даже Грелля. Церковное сердце вторило ему, но вдруг забилось особенно часто, когда из хора выделилось женское сопрано.
Шинигами вздрогнул.
Он ясно увидел женщину, перебиравшую малые шарики алых четок. Она закрыла глаза: она молилась от всей души, взывая к Пречистой каждой своей клеточкой, ей не было необходимости заглядывать в требник.

Benedícta tu in muliéribus, et benedíctus frúctus véntris túi, Iésus.

Женщина стояла около самых дверей, что были распахнуты настежь. Склоненная голова, выбившиеся из-под скромного платка светлые пряди, простое платье, не скрывавшее чуть округлившийся живот — у Грелля перехватило дыхание. Она была прекрасна, словно сама Дева Мария снизошла в этот миг на грешную землю. Она была безгрешна; и нерожденный ребенок ее был пророком нового дивного мира.
Ей не хватало самой малости, чтобы назваться богиней.

Sáncta María, Máter Déi, óra pro nóbis peccatóribus.

Людской поток вылился за церковную ограду; Грелль отступил в тень. Ангелоподобная шла последней.
Ее глаза горели живым огнем. Шинигами, загипнотизированный, последовал за ней, не отставая, но и не приближаясь. Они вместе перешли мост; вместе спустились вниз по улице; вместе же повернули в переулок.
Стук каблуков эхом ударился о каменные стены и птицей забился где-то в небесах.

Nunc et in hóra mórtis nóstrae.

Женщина шла легко, она так ни разу и не обернулась. Ее возвышенная душа пела, истинно веруя в заступничество Матери Божьей; ей был неведом грех гордыни, она не помышляла зваться равной святым. Она не знала, что на нее уже нацелены хищные когти Смерти.
Красным росчерком мелькнула Коса. Красным окропилось лицо, волосы и одежда ангелоподобной.
Грелль довольно оскалился. Теперь образ был почти завершен: теперь великолепная смертная стала настоящей Богиней, озаренной кроваво-алой улыбкой.
Еще несколько штрихов — ведь и Мессия должен увидеть этот свет, чтобы благословить его во веки веков. Шинигами поднял на вытянутых руках комок плоти и счастливо засмеялся.

Ámen.

— Аминь, — прошелестел тихий голос Гробовщика. — Негодный мальчишка, ты снова добавляешь мне работы.
— Я дарю этому миру красоту, — возразил Грелль.
Кровь крупными каплями стекала с его изящных аристократичных пальцев.

@темы: Фанфики, Гробовщик, Грелл Сатклифф

---

Обещанное продолжение.

[Akai Ran]

Пары дней не понадобилось, фанфик, не побоюсь этого слова, завершен.

Название: Рождественские каникулы.
Автор:  Akai Ran.
Бета: Справляюсь своими силами.
Фандом: Kuroshitsuji.
Дисклеймер: Ни на что не претендую, герои принадлежат их создателям.
Предупреждение: В фанфике задействованы оригинальные герои мюзикла “The Most Beautiful Death in the World”, не имеющие прямого отношения к канону.
Рейтинг: General.
Пейринг: Ничего такого, чего не было бы в оригинальном сюжете.
Жанр: Юмор, мини, в процессе.
Аннотация: Надо же когда-то отдыхать.
www.diary.ru/~reapersrefuge/p135568634.htm#more... - начало.

продолжение

Глава 2.
Гостиница была хорошей. Все же Уильям умел с умом распорядиться средствами. Вот только хмурый Рональд был все равно недоволен и постоянно бубнил, шмыгая носом и то и дело чихая:
- Почему из всех мест именно Лондон, а? Почему именно мерзкий, противный и холодный Лондон? Я же предлагал…
Начальник взглянул на самого младшего Жнеца и припечатал:
- Организация «Несущие смерть» миллионы не зарабатывает, Рональд Нокс, чтобы спонсировать своим сотрудникам поездки на океан или куда вы там предлагали.
Рональда поддержал Эрик:
- Ну правда, я чувствую себя идиотом. Пять взрослых зеленоглазых мужчин в очках – и ты думаешь, это ни разу не подозрительно? К тому же еще вот это. – Он кивнул на Грелля, который, войдя в холл гостиницы, бросил чемоданы и метнулся к зеркалу, начав судорожно что-то бормотать про жуткую погоду и поправлять свои присыпанные снегом алые волосы. – Он ведь даже не маскируется.
Проследовав глазами за взглядом Слингби, начальник недовольно сморщился.
- Скажи спасибо, что зубы он убрал. В Лондоне скоро Рождество, пусть думают, что это маскарадный образ.
Грелль яростно обернулся:
- Вы кого клоуном назвали?!
- Никого. И вообще, господа сотрудники, будьте оптимистичнее. Лондон, зима, Рождество…
Эрик насмешливо фыркнул и повернулся к Алану.
- Смотри-ка, наше начальство нас подбодряет.
- …И находящийся в Лондоне демон, за которым нужно присматривать. В конце концов, в плане сбора душ он наш прямой конкурент.
Хамфриз устремил на Уильяма недоуменный взгляд, а Эрик пораженно выдохнул:
- Господи, Спирс, ты можешь думать о чем-то кроме работы?
Внезапно от зеркала раздался сладко тянущий слова голос:
- Ааа… Уилли, лапушка… Так ты специально выбрал Лондон, чтобы сделать сюрприз и подарить мне встречу с Себастьянчиком? Как это мило! – Грелль стремительно развернулся и с весьма недвусмысленными намерениями рванул по направлению к начальству, сложив губки бантиком. – За это тебя стоит отблагодарить поцелуем!
Однако в следующий момент его лицо поцеловало стену. Уильям сделал шаг вперед, возвращаясь на место, где он стоял секундой ранее. Оправив пальто, он невозмутимо прошел к гостиничной стойке и обратился к портье:
- Я заказывал места на пятерых. Наши комнаты готовы?
- Да, сэр. Вот только из-за грядущего Рождества…

Пятеро жнецов стояли в коридоре и в оцепенении смотрели на три двери, на которых не присутствовали бирки «занято». Первым пришел в себя Уильям. Кашлянув, он поочередно заглянул в каждую комнату и сообщил:
- Два номера двухместные, один одноместный, в двухместных по две кровати, в каждом есть своя ванная. Рональд Нокс, думаю, вам как заболевшему в дороге, нужно выделить отдельную комнату…
Алан и Эрик, поспешно переглянувшись, торопливо выпалили:
- Мы согласны на двухместный номер! – И, подхватив чемоданы, неразлучная парочка испарилась прежде, чем Ти Спирс успел что-то возразить. Рональд, угрюмо кивнув, забрал свой чемодан и исчез в отведенной ему комнате. Уильям перевел взгляд на оставшегося жнеца. В голове промелькнула обреченная мысль: «Это что, расплата за мои грехи?»
Расплата мило хлопала длинными ресничками и обворожительно улыбалась.
- Знаешь, Уилли…
- Я взял с собой косу, Грелль Сатклифф. – Буднично произнес Уильям и, подняв чемодан, прошествовал к единственной свободной комнате.
Актриса сладко улыбнулась и скользящим движением разбросала по плечам длинные красные волосы.
- Ах, Уилл… Когда это садовый инвентарь вставал на пути страстной любви?

Глава 3.
Алан закончил осмотр номера и произнес, с беспокойством глядя на друга:
- Послушай, Эрик… А мы не слишком жестоко поступили?
Копающийся в чемодане Слингби оторвался от своего занятия и с недоумением взглянул на собеседника:
- Ты о чем?
- Ну, мы своим выбором оставили начальника наедине с Греллем…
Эрик насмешливо фыркнул.
- Прекрати, Алан. Эта твоя совестливость и беспокойство за других тебя в итоге погубят. – Оставив вещи, он подошел и дружески положил руку на тонкие плечи Хамфриза. – Я бы с этим психом не захотел жить, да и тебе бы не дал.
- Но… Грелль ведь и так его достает…
- И что? Раз начальство не дало нам провести отпуск так, как нам хотелось – пусть пожинает плоды своей педантичности. – Эрик потрепал Алана по макушке и вернулся к своему чемодану, зарывшись в него. – Да и потом, я бы тебя все равно не бросил.
Поняв, к чему он клонит, Алан мгновенно завелся:
- Я в порядке! Прекрати обращать на это внимание!
Из-за чемодана раздраженно донеслось:
- Алан…
- Это… - Руки судорожно сжались в кулаки. – Это глупо!
Чемодан повысил голос:
- Алан!
- Какой я жнец, если умудрился стать жертвой этой чертовой болезни!!
- Так, ну все, хватит. – Крышка чемодана хлопнула, и Эрик подошел к своему другу. Обхватив того за плечи и хорошенько встряхнув, Слингби успокаивающе произнес:
- Ну что ты за глупости говоришь? Что плохого в том, что я о тебе беспокоюсь? Я же твой наставник, твой друг, в конце концов.
- Эрик…
- И не разводи мне тут эти сцены. Когда-нибудь я найду лекарство от твоей болезни. – Эрик легко щелкнул притихшего Алана по носу. – А пока постарайся хоть чуть-чуть расслабиться. У нас все-таки отпуск.
Отпустив своего товарища, он легким тычком в спину подтолкнул его.
- Ты еще вещи свои не разобрал. Обустраивайся, а я пока в душ. Хочу отогреться после этого мерзкого снега. – Подхватив полотенце, Эрик скрылся в ванной, откуда вскоре донесся шум воды.
Алан опустился на свою кровать. На его губах появилась теплая улыбка. Когда Эрик говорил таким голосом, ему невозможно было не верить. И вся уверенность в своей ненужности, немощности – все эти чувства улетучивались сами собой. Они идеально подходили друг другу, будто два разорванных и восстановленных кусочка – каждый заменял собой неровности другого. Скромный, аккуратный Алан Хамфриз и разбитной, неряшливый Эрик Слингби.

Светящая в окно луна омывала своим светом хрупкую и тонкую фигурку жнеца, будто стараясь успокоить и утешить. Он всегда привык считать себя обузой… И от того замыкался. Но Эрик… Когда молодой – еще тогда даже не жнец, стажер – попал на практику к диспетчеру Слингби, остальные жнецы махнули на новичка рукой, полагая, что из этого буки не выйдет члена организации «Несущие смерть». Проболтается некоторое время на практике, провалит пару заданий, и будет отослан в Библиотеку жнецов, коротать вечность над никому не нужными архивами. Однако тогда Эрик удивил всех – сам не слишком общительный и предпочитающий держаться с коллегами на уровне язвительных подшучиваний, вечно неаккуратный и разболтанный, он смог расшевелить нелюдимого Алана и сделать из него хорошего жнеца.

В их конторе долгая работа в замкнутом коллективе привела к тому, что каждый хоть немного, но перенял что-то от коллеги – как говорят, с кем поведешься. Конечно, нельзя не признать, что основным рассадником дурных привычек стал Грелль. Его натура во всем являлась противоположностью Ти Спирса, от Сатклиффа Эрик и перенял непринятие этого строгого офисного стиля, фривольность в одежде и в повадках. Правда, если красноволосый жнец во всем не знал меры, то у Слингби расхлябанность изящно сочеталась с аккуратностью – а это уже была черта Уильяма. Даже нарочито ослабленный галстук и взлохмаченная прическа были ослаблены и взлохмачены ровно настолько, насколько нужно.
Рональд, как самый молодой и неопытный жнец, по-юношески наивно восхищался Греллем и старался во всем ему подражать – наперекор существующему уставу где-то раздобыл и модернизировал жуткий агрегат, прозвав его «душекосилкой» и категорически отказываясь называть это чудовище косой, изобретал одну за другой фирменные фразы и жесты… Но это все было от молодости – парень еще слишком горяч. Вот поработает пару столетий, перебесится.
А вот Алан стал миниатюрным воплощением Уильяма – его застенчивость и замкнутость сопровождалась неплохой пунктуальностью и методичностью. Только отчеты Хамфриза являлись для Ти Спирса отрадой, только их он мог не проверять – потому что знал, что в очередной сводке все будет кратко, правильно и на своих местах. И он даже не особо порицал то, что Алан весьма часто помогал Эрику с отчетами – поскольку понимал, что таких сотрудников как Хамфриз мало, и они чрезвычайно ценны.

Глава 4.
- Грелль Сатклифф, будьте так добры, уберите подальше свои вульгарные тряпки. Шкаф у нас один на двоих, а вы заняли его целиком.
- Как ты можешь называть это «тряпками», Уилли? Это лучшая шелковая ткань, ты бы знал, сколько денег на нее ушло! Да и потом, у тебя всего-то пара костюмов, можешь и потесниться!
- И еще, прекратите душиться этими ужасными духами, у меня от запаха голова болит.
- Ничего ты не понимаешь, это последний писк моды!!
- Писк издадите вы, если меня не послушаете. Моду нельзя на себя выливать в таких количествах.
- Много понимаешь, бюрократ!
Ти Спирс скептически оглядел целую батарею баночек и пузырьков, заполнившую все стратегическое пространство тумбочки диспетчера Сатклиффа. Побрезговав касаться их, он перевел взгляд на одну, самую объемистую бутылочку:
- А это еще что такое?
- Специальная жидкость для волос, Уилли. А ты думал? Леди должна следить за собой во всех аспектах! Думаешь, за такими длинными волосами легко ухаживать?
- Обрежьте их, с короткой стрижкой вам будет лучше…
- Оу, Уилли, ты правда так считаешь? Ты такой милый!
- …Писать отчеты, ибо волосы не будут лезть в лицо.
Разложив вещи, Ти Спирс отыскал среди них пижаму и отвернулся было, чтобы переодеться… Но тут его взгляд упал на Грелля. Красноволосый жнец, обняв подушку и подобрав под себя ноги, сидел на своей кровати и восхищенно пожирал начальство глазами. Раздраженно вздохнув, Уильям взял пижаму и прошествовал к ванной, бросив по дороге:
- Учтите, Грелль Сатклифф, если вы будете себя вести неподобающим образом, я буду вынужден привязать вас к кровати.
Грелль счастливо взвизгнул и затискал подушку:
- Обещаешь???
Вместо ответа резко клацнул замок ванной.

Спустя пару часов в номере наконец-то воцарилась тишина. Грелль лежал на своей кровати и изо всех сил прислушивался. Уильям, отвернувшись лицом к стене, дышал настолько ровно и спокойно, будто ежесекундно регулировал процесс дыхания. Невозможно было понять, уснул он или еще нет. Однако леди пробыла в ванной довольно долго, приводя себя в порядок и готовя ко сну, а когда она вышла – начальство уже лежало в кровати. Он должен был уже заснуть, ведь еще нельзя забывать и об усталости с дороги. Грелль решил рискнуть. С кровати изящно поднялась фигура, одетая во что-то длинное, алое, кружевное и по-кошачьи двинулась к кровати начальника. Зеленые глаза горели торжеством и предвкушением. Он покорит эту неприступную крепость, непременно….
- Ааааа!!! – Вопль, который издал Грелль, состоял из страха и боли, причем последнего было куда как больше. Рядом с кроватью Уильяма лежали грабли, которых Сатклифф в темноте не заметил. Но грабли были нестандартные…
- Грелль Сатклифф, перестаньте голосить. – Голоса начальника был на удивление ровен и ничуть не сонлив.
Неудавшийся любовник согнулся пополам, неестественно тонким голосом проверещав:
- Какого черта, Уилли?!
- Простая предосторожность. Пока вы были в ванной…
- Так вот ты зачем свет выключил, мерзавец!! Негодяй! Еще и ручку укоротил, проклятый садист!! Как ты мог ударить леди ниже пояса?!
- Ну, во-первых, ударил не я. А во-вторых, леди как раз то, что находится ниже пояса, ни к чему. Теперь извольте приглушить сопрано вашего праведного гнева и дайте мне выспаться.
Уильям по-прежнему лежал лицом к стене, и поэтому было невозможно увидеть, как по его губам на мгновение скользнула улыбка. Теперь красноволосая угроза нейтрализована, а значит, можно спокойно отходить ко сну.
Угроза еще раз сдавленно просипела какое-то проклятие и, по-прежнему согнувшись, потопала к своей кровати.
Оказывается, садовый инвентарь все же может быть преградой на пути любви.

Глава 5.
Прошло несколько дней. Поскольку Рональд все еще валялся с простудой, а быть ему сиделкой никто не захотел, Уильям решительно запретил всем жнецам покидать гостиницу до выздоровления самого младшего. Вечера они коротали в очень кстати расположенной на их этаже в конце коридора небольшой гостиной. Начальство зарывалось в газеты, особое внимание уделяя новостям о несчастных случаях и разным другим происшествиям, Грелль злился на Рональда, Рональд злился на всех окружающих, и только Алан и Эрик не выказывали особого недовольства по поводу временного заточения. Расположившись в сторонке, они могли часами болтать о разных вещах, и только с Эриком Алан словно оживал. Пару раз к ним приставал Грелль с глупыми шутками по поводу их, как он говорил, «нежной дружбы» - за что немедленно получал от Эрика.

Наконец простуда оставила Рональда, и пятеро жнецов выбрались на улицу. Стоял чудесный солнечный и морозный день, что для Лондона являлось очень редким явлением. У Тауэра открылась ярмарка на льду, куда и направились члены организации «Несущие смерть». Правда, не сказать, чтобы это было такой уж блестящей идеей…
- Честное слово, как институт благородных девиц на прогулке! Уилл, может, все-таки отпустишь нас? Мы с Аланом взрослые люди, уж не потеряемся.
- Рональд Нокс, будьте любезны отодрать диспетчера Сатклиффа от лотка с дамскими товарами, он привлекает лишнее внимание.
- А по мне, вполне себе обычный лоток…
- Нокс, я говорил о Грелле.
- Ах, Уилли, смотри, уличные художники! Пойдем, пусть они нарисуют наш с тобой портрет! Или нет, пусть лучше нарисуют меня одного ню, а я тебе потом подарю эту картину!
- Грелль, на улице мороз, какое ню? Ой! Нет, это вы простите, что я на вас натолкнулся. Эрик, ну прекрати, отстань от бедного прохожего, он случайно.
- Диспетчер Сатклифф, перестаньте на меня вешаться, или вам сегодняшней ночи было мало?
- Ого! Алан, Рональд, а мы, похоже, чего-то не знаем!
Так, мило беседуя, жнецы вышли на небольшую площадку, где к ним внезапно подскочил бойкий человек и на ходу затараторил:
- Ага, вот и пятеро молодых людей! Не желаете принять участие? Нам как раз пятерых и не хватало! Пойдемте-пойдемте, вы не пожалеете, ярмарка ведь для того и создана, чтобы развлекать людей! – Человек свистнул двух своих помощников, и они, подталкивая, потащили куда-то немного ошалевших от такой наглости жнецов.

- Итак, господа, добро пожаловать на «Снежную битву»! Правила просты: две команды в каждой по 10 человек, две базы – каждая база представляет собой заграждение в виде доски. По обеим сторонам заграждения насыпаны кучи снега. По свистку вы начинаете лепить снежки и стараетесь забросать ими врагов. Победит та команда, которая первой нейтрализует всех своих соперников! Все готовы?
Уильям Ти Спирс, глава одного из отделов организации «Несущие смерть» стоял, зажатый с обеих сторон людьми и смотрел на команду противников. Алан, Эрик, Грелль и Рональд за противоположной баррикадой неторопливо лепили снежки и с плохо скрываемым торжеством смотрели на начальника. От этих взглядов даже невозмутимому Уильяму стало не по себе. Он сглотнул и строго произнес, пытаясь воззвать к разуму нерадивых сотрудников:
- Имейте в виду, господа, это вам с рук не сойдет.
Сладко улыбающийся Грелль протянул:
- Обещаешь?
- Мы сейчас не на работе, Уилл, и ты – не наш начальник. – Невозмутимо произнес Эрик и подбросил на ладони увесистый снежок.
Ти Спирс нервно поправил выглядывающий в вырезе пальто галстук. Он уже начинал жалеть о том, что не предоставил своим сотрудникам возможность поехать туда, куда хотелось каждому.
Судья дунул в свисток.

Глава 6.
Отпуск продолжался.
После приснопамятного состязания, когда вечером в холл гостиницы ворвался дико раздраженный и изрядно облепленный снегом Уильям и под хихиканье остальных жнецов исчез в своем номере, наступили более-менее свободные деньки. Ти Спирс сдался и отпустил своих сотрудников «на волю» с единственным условием – чтобы к полуночи все возвращались в гостиницу. Компромисс был достигнут, и никто не захотел нарушать комендантский час – ибо жнецы понимали, что для Уильяма это просто шаг в эволюции и почем зря злить его не стоит. Ах да, и персональное условие было поставлено Греллю: одно только присутствие его в радиусе километра у особняка Фантомхайв было чревато срочным завершением отпуска и возвращением всех жнецов на службу. Посему Сатклифф страдал, вздыхал и часами наблюдал за окнами особняка при помощи сильного бинокля.
Дела шли мирным чередом. Пока однажды утром, в канун Рождества…

Все произошло практически одновременно. Уильям, встрепанный, в пижаме и почему-то запотевших очках вылетел из своей комнаты и раздраженно забарабанил в соседнюю дверь:
- Рональд Нокс! Я урежу вам зарплату! Влияние диспетчера Сатклиффа на вас переходит всякие границы! Кто слепил возле гостиницы снеговика и нацепил на него мои очки вместе с табличкой: «Мой начальник – самодовольный осел»? Я знаю, что это были вы, на снегу отпечатки ваших ботинок! Открывайте, Нокс!
Из соседней комнаты послышался шум, а затем из нее вывалились возмущенный Алан и разъяренный Эрик, на ходу сыпавший угрозами:
- Рональд, я тебя в порошок сотру! Какого черта мы должны просыпаться от запаха машинного масла и видеть надпись на оконном стекле «Совет вам да любовь»?!
- Рональд, ты нам все стекло залапал! Иди, отмывай!
Дверь комнаты Нокса внезапно открылась, и в проеме появилось настолько чумазое и заплаканное лицо, что все возмущения замерли у жнецов на губах. Младший жнец шмыгнул носом и произнес, едва сдерживая слезы:
- Ребят, зачем? Это было подло! Развинтить мою душекосилку… Вы хоть знаете, сколько я с ней возился? А теперь… Теперь она не собирается! – Взгляд умоляюще обратился на ничего не понимающего Ти Спирса. – Господин Уильям, если вы хотели этим сказать, что мою косу нельзя допускать к использованию, я уже все понял! Только верните мне недостающие детали, я же с ней всю ночь мучился!
Ти Спирс, оскорбленный в своих лучших чувствах, лишь хмыкнул:
- Я не настолько подл, Рональд Нокс, чтобы давать вам подобные уроки. Если бы я и хотел нейтрализовать вашу Косу Смерти, я бы направил вам официальный…
Эрик пораженно перебил начальника:
- Погоди, как так «всю ночь»? А когда ты успел у нас побывать? И… - Он непонимающе перевел взгляд на руководителя отдела.- И у Уилла…
Заплаканные зеленые глаза недоуменно округлились.
- Побывать? Да я всю ночь из своей комнаты не вылезал! Не понимаю, пару дней назад еще все было в порядке!
- Но кто же тогда… - Задумчиво начал Алан. Внезапно он осекся, и все жнецы хором повернулись к Уильяму. Начальник сперва не понял их взглядов, а осознав, очень медленно обернулся и посмотрел на дверь своей комнаты…
Грелль спал сном праведника. Кровать была не расстелена, а сам жнец упал на нее, даже не раздеваясь. На полу стояли белые ботинки Рональда, на тумбочке среди пузырьков валялись какие-то винтики, а пальцы красноволосого жнеца были перепачканы чем-то черным. Стоящие над ним коллеги, словно четыре всадника Апокалипсиса, многозначительно переглянулись.

Незаметно наступил вечер. Грелль, умаявшийся от бессонной ночи, все так же продолжал спать… Однако на краю сознания мелькнуло чувство грядущей опасности, заставившее Сатклиффа открыть глаза. И тут же он взвизгнул и резко отполз подальше к спинке кровати, упершись в нее спиной. Три склонившиеся над ним и добродушно улыбающиеся физиономии его коллег не предвещали ничего хорошего.
Рональд недобро протянул:
- Как спалось, Грелль?
Скрестивший руки на груди Алан коротко бросил.
- Выспался?
- Кошмары не мучали? – Эрик красноречиво хрустнул пальцами.
Грелль метнул испуганный взгляд на новейшее изобретение – стоящий на тумбочке механический будильник, который должен был вовремя разбудить своего хозяина и спасти его от праведного гнева коллег. Несчастный механизм был заботливо разобран на детали, а корпус был раскроен на две части чем-то, очень похожим на косу Эрика. Сатклифф сглотнул.
- Ребята… Вы пришли меня разбудить. Как это мило… Боюсь… Боюсь только, что мне… Нужно бежать. – Пискнул незадачливый шутник и, прыжком сорвавшись с кровати, помчался к выходу… Вернее, попытался. На полпути что-то дернуло его за воротник назад и вверх – и мгновение спустя Грелль болтался в воздухе, дергаясь и пытаясь освободиться.
Стоящий у стены Уильям удобнее перехватил свою Косу Смерти и с укором произнес:
- Вам стоило бы сесть на диету, Грелль Сатклифф. Моя коса, конечно, прочная, но все же не совру, если скажу, что вы мало напоминаете пушинку.
Алан, Эрик и Рональд, держа в руках тугие валики, чуть ранее бывшие диванными подушками, угрожающе подступили к подвешенному и визжащему Греллю.
- Кажется, в Испании это называется «пиньята»… - Кровожадно проговорил Эрик.
Алан вопросительно взглянул на друга:
- А разве ее можно разбивать на Рождество?
- Да на любой праздник можно.
Грелль вертелся как юла, стараясь освободиться, но обычный и всегда любимый красный плащ сыграл с ним злую шутку – руки застряли в рукавах и никак не желали высвобождаться. Да и все растущая паника успеха делу не прибавляла.
- П-п-погодите, ребята, я же просто хотел пошутить!!
Эрик хищно улыбнулся:
- Ты пошутил, а мы посмеялись.
- Только не по лицу!!!
Рональд удобнее перехватил диванный валик на манер биты:
- Ну что, ребята…
Уильям встряхнул визжащего Грелля и вполне буднично произнес:
- Счастливого Рождества.

Глава 7.
- Отчего вы такой невеселый, господин? Сегодня же Рождество.
Сиэль оторвал скучающий взгляд от окна и перевел его на дворецкого, наливающего чай:
- И что? Просто еще один год позади.
Рука в белой перчатке, держа нож, аккуратно нарезала рождественский пудинг на идеальные ломтики.
- Новый год - новая жизнь, не так ли? Обычно все люди радуются этому празднику.
В ответ на реплику Себастьяна Сиэль лишь хмыкнул и взял из рук дворецкого чашку чая.
- Мне нет дела до других людей. Я просто хочу провести вечер в тишине и покое. А так как сегодня все заняты праздником…
На лестнице раздался быстрый топот ног, дверь пулей раскрылась и впустила…
- Сиии-ээль! – Лиззи кинулась на шею сидящему молодому господину, отчего тот едва не пролил на себя чай. С трудом отцепив от себя радостную девочку, граф Фантомхайв с раздражением произнес:
- Элизабет! Что ты тут делаешь?
- Как что? Сегодня же Рождество, Сиэль! Давай устроим бал! Я уже и костюм тебе привезла, ты будешь в нем очень милый! А твои слуги сказали, что уже делают праздничный ужин…
В подтверждении ее слов на кухне что-то оглушающе грохнуло. Отзываясь на шум, со стороны сада громко завыл Плуто. Сиэль раздраженно вздохнул:
- Себастьян…
На лестнице вновь послышались шаги, и в проеме двери показался Лау:
- Эй, граф! Я тут подумал – сегодня все гуляют по случаю Рождества, так почему бы мне не отпраздновать этот день в особняке Фантомхайв? У вас-то точно не соскучишься. Да, Лан Мао? – Довольно улыбаясь, он погладил стоящую рядом девушку по голове.
Себастьян оглядел непрошеных гостей и с милой улыбкой повернулся к Сиэлю:
- Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. С Рождеством вас, господин!
Сиэль, прикрыв глаза ладонью, обреченно вздохнул.
Конец.

@темы: Фанфики, Грелл Сатклифф, Уильям Ти Спирс, Рональд Нокс, Алан Хампфис, Эрик Слингби

---

Проба горла, проба языка.

[Akai Ran]

Как-то покопавшись по сообществу... Не нашла как таковых фанфиков.Посему хочется выложить свое творение. Сие есть первая попытка отойти от виньеток и написать какой-никакой сюжет, а так же... Юмор, что ли?
Посему большая просьба к членам сообщества: оценить затравку и сказать, нужно ли здесь продолжение. Оно уже пишется... Просто необходима критика)

Название: Рождественские каникулы.
Автор:  Akai Ran.
Бета: Справляюсь своими силами.
Фандом: Kuroshitsuji.
Дисклеймер: Ни на что не претендую, герои принадлежат их создателям.
Предупреждение: В фанфике задействованы оригинальные герои мюзикла “The Most Beautiful Death in the World”, не имеющие прямого отношения к канону.
Рейтинг: General.
Пейринг: Ничего такого, чего не было бы в оригинальном сюжете.
Жанр: Юмор, мини, в процессе.
Аннотация: Надо же когда-то отдыхать.
www.diary.ru/~reapersrefuge/p135645122.htm - продолжение.

Глава 1.
Уильям Ти Спирс оглядел своих коллег по работе. Четверо членов организации «Несущие смерть» все были разные, но в одном сходились – у каждого на лице была гримаса унылой обреченности, которая всегда сопровождала подобные собрания. Глава отдела откашлялся и произнес:
- Господа сотрудники, я собрал вас здесь с тем, чтобы сообщить важное известие…
Откровенно скучающий Грелль встрепенулся и с предвкушающим блеском в глазах выпалил:
- К нам едет Себастьян?
Уилл раздраженно поправил очки кончиком своей Косы Смерти:
- Посылать вас в Россию было ошибкой, господин Сатклифф. Вы не в меру увлеклись тамошней литературой.
Вольготно сидящий на краю стола Эрик хмыкнул:
- Не одну же «Ромео и Джульетту» ему читать.
Красноволосый жнец вздернул голову и, обиженно надув губы, отвернулся.
- Сам виноват, Уилли. Кто, услышав вести о поэме «Мертвые души», погнал меня в эту жуткую страну? Это была наглая дезинформация, а в итоге страдаю от нее я. Если тебе не нравится…
«Садовый секатор», как с издевкой называл его в отсутствии начальства Грелль, пружинисто распрямился и чувствительно приложил жнеца по макушке:
- Во-первых, предъявляйте свои претензии не мне, а отделу по контролю СМИ, это они направили заявку. Во-вторых, проверка сведений – одна из ваших обязанностей. В-третьих, вы не дали мне договорить. – Коса несколько раз щелкнула, складываясь, и Уильям так же ровно продолжил, не обращая внимания на поскуливающего Сатклиффа. – Бухгалтерия наконец составила график отпусков.
Подперевший голову рукой Рональд оторвался от созерцания крышки стола, Эрик ободряюще толкнул сидящего рядом Алана, и даже Грелль, мгновенно забыв обиду, с вожделением уставился на начальство.
- К несчастью, мое отделение пострадало больше всего. Ввиду чрезвычайно большого штата, отпуск каждого из вас выпал на одно и то же время, то есть, начиная с завтрашнего понедельника. – Ти Спирс вздохнул и продолжил. – Я уже направил заявку на сокращение числа сотрудников, но…
На этот раз договорить ему помешали счастливые переговоры ничего не слушающих жнецов.
- Вот уж подарок так подарок! – Эрик хлопнул товарища по плечу. – Ну что, Алан, доверишь мне выбор места нашего отдыха? Я надеюсь, ты понимаешь, что мы едем вместе?
Хамфриз со смущенной улыбкой пробормотал:
- Если тебе это удобно, Эрик… И вообще, я надеюсь, ты все же со мной посоветуешься.
Грелль и Рональд уже вовсю обсуждали возможные места поездки:
- Солнечное побережье океана! То, что нужно, а то на бумажную волокиту и чернила у меня уже аллергия. Только представьте, Грелль, это же здорово! У меня от последнего задания в Германии даже масло в газонокосилке замерзло, а тут раз – и в теплые края!
Сатклифф покровительственно потрепал самого младшего жнеца по голове.
- Эх, молодо-зелено. Ты еще и жнецом толком не работал, а уже «аллергия». Хотя твой аппарат мне нравится, далеко пойдешь. Всяческие вариации кос это уже не модно. Будущее за прогрессом, DEATH! – Грелль изобразил свой фирменный жест. – Ну, кто куда, а я в Париж. - Он откинул голову и, театрально коснувшись лба тыльной стороной ладони, вдохновенно произнес. - Ах, Париж, ветреный и непокорный, законодатель мод! Он так похож на меня! Что еще нужно леди для счастья, если не Париж!
Однако все мечтания жнецов нарушило короткое, но выразительное покашливание.
- Я еще не закончил, господа. Учитывая то, что вы четверо одновременно уходите в отпуск, а так же то, что за каждым из вас нужен глаз да глаз… - Уильям многозначительно поправил очки. – Я еду с вами.
Повисшая пауза могла своей длиной посоревноваться с паузой в финале процитированного Греллем произведения.
- Эй-эй-эй, минутку! – возмущенно начал Эрик. – Что это за нами нужен глаз да глаз? – Он ткнул пальцем в замерших каменными статуями Нокса и Сатклиффа. – За ними следи, это та еще парочка, а мы с Аланом и сами сможем о себе позаботиться.
- Что значит «та еще»? – возмутился Рональд. – Ладно Грелль, но я-то тут при чем?
- «Ладно»?! А ну повтори, ты, мелкий поганец!!!
- Новичков нельзя оставлять одних, таково правило, Рональд Нокс. – В спокойном голосе начальника неуловимо скользнуло раздражение. – Господа, это не обсуждается. И я выбираю место отдыха. У кого-то есть возражения?
По комнате прокатился общий вздох. Перечить Ти Спирсу было себе дороже. Отпуск-то рано или поздно закончится, а вот с начальником отдела еще работать.

@темы: Фанфики, Грелл Сатклифф, Уильям Ти Спирс, Рональд Нокс, Алан Хампфис, Эрик Слингби